понедельник, 21 августа 2017
~флафф~
Это очень давний фанфик, один из первых. Не знаю почему, но я удалила его из фикбука.
Удалять полностью не хочется, поэтому оставлю его здесь
Часть 1
«Я никчёмен»...
В памяти всплывает никчёмное признание никчёмного дня никчемного месяца и года.
Лёгкая улыбка. Снисходительный голос. Жалеющий взгляд.
«Извини, но я не могу принять твоё признание. У меня есть парень, так что… прости».
И бег в противоположную сторону.
Подтекст: извини, но ты никчёмен, поэтому я не буду с тобой встречаться.
Цель: Убежать.
Причина: моя никчёмность.
Цель достигнута, причина не указана, подтекст понят.
У нёё не было парня, об этом говорила вся школа. И я это знал.
Наглая и глупая ложь. Можно было и правду сказать. Даже если и было бы больно. Так ведь больнее.
«Я никчёмен. И жизнь моя никчёмна».
Сколько раз я повторил это слово? Казалось бы, должно надоесть. Но ведь не надоедает.
Само слово произносится за полтора секунды. Вспоминаю о нём я каждые пять минут, когда мне приспичит споткнуться об пол. Невозможно? В моём случае возможно.
За час я могу заявить всему миру о никчёмности двенадцать умноженное на энное число раз. А за сутки… ммм… не хочу думать. Вроде плюс минус двести раз. Или триста. В общем, не важно.
Моя жизнь никчёмна, она кричит о бесполезности существования на Земле человека по имени Савада Тсунаёши. Савада Тсунаёши — это я. Приятно познакомиться.
Живу я в самой обычной квартире в самом обычном и ничем не привлекательном городе Намимори.
Жизнь никчёмного человека вряд ли кого-нибудь заинтересует, но даже таким людям хочется рассказать о себе. Я ведь имею на это право? Так ведь?
***
Ненавижу толпы людей. Они всегда кучкуются в определенных местах и болтают ни о чём, портя вокруг себя воздух.
Думаю, моя ненависть к ним связана с моим ничтожеством. Ведь для простого человека толпы ассоциируются со словами «новые знакомства», «дружба», «веселье», «любовь». А для меня: злость, ненависть, обида, стыд.
И страх.
Люди страшны. Упадешь — засмеют. Споткнёшься — еще раз поставят подножку. Ляпнешь что-то не то — побьют. Не понравишься — игнорируют. Сделаешь что-то не то — проклянут. А так и до убийства не далеко.
Я боюсь людей. Уверен, всякий будет бояться, если каждый день его приветствуют кулаками, называют по имени, добавляя в начале «Никчёмный» и провожают насмешками. Иногда в подарок снова бьют.
Сегодня так и было. Узнав о моём неудачном признании девушке, которую я любил целых два года, ребята решили меня «поздравить». От «подарка» я не смог отказаться. Сил не хватило. И воли.
Я принял его с раскрытыми объятиями. И постарался улыбнуться — ведь, как-никак, «подарки» принимают с улыбкой на губах.
Чёрт. А ведь больно, гады.
***
Недавно я узнал о заброшенном здании позади школы. Когда ты никчёмен, быстро учишься становиться незаметным, прятаться и подслушивать.
Я подслушал разговор девушек, сидя в тёмном углу и кушая булочку за триста йен, и решил, что неплохо будет сходить туда.
После уроков меня побили. Я привык, но кровотечение нужно остановить. Мама забеспокоится, если увидит. Хотя я уже научился прятать раны так, что она их никогда в жизни не увидит. Я люблю маму, не хочу её тревожить.
Я направился в аптеку, купил перекись водорода и пластыри. Много пластырей.
Постоял на месте, подумал.
Можно вернуться домой, но там мне нечего делать и что-то желания особого тоже нет. Можно пойти прогуляться, но не в таком виде. Засмеют.
А еще… можно пойти в заброшенное здание и отдохнуть там.
Так и решили вопросы.
***
Заброшенное здание. Краска выцвела, окна сломались и полы состарились. Не то чтобы я боялся призраков, ёкай и всякой нечисти, но здание внушало страх. Если я поднимусь на второй и третьи этажи, нет стопроцентной гарантии, что пол не обвалится и я не попрощаюсь с жизнью в ту же секунду раз и навсегда.
На мгновенье в мозгу появилась мысль развернуться и пойти домой, но я помотал головой. Раны ждать не будут, да и я устал ходить. На долго моих сил не хватит. А до дома шагать как минимум полчаса.
Поправив рюкзак, я вошёл внутрь здания.
Темно. Сыро.
Спокойно.
Прошагал несколько метров и увидел старую лестницу. Поднялся на второй этаж. На третий. Дошёл до крыши.
Крыша — самое лучшее место в любом здании каким бы оно не было: старым ли или новым. Если хочешь отдохнуть — лезь наверх, на самую верхушку. Там всегда спокойно и красиво. Когда мне было плохо, я всегда искал уединения и находил его на крыше школы. Восстанавливал силы. Однако спустя неделю туда зачастили другие ученики, с целью пообедать или прогулять уроки. Мне пришлось уйти и не возвращаться.
Здесь же, в заброшенном здании, вряд ли кто-то станет мешать мне. Ведь заброшенное здание на то и заброшенное, что его бросили, кинули. Людей тут по правилу быть не должно. Блеск. Самое то для никчёмного меня.
***
Вопреки моим желаниям на крыше кто-то был. И этот кто-то спал.
То был очень красивый парень. Брюнет.
Не скажу, что я разбираюсь в мужской красоте, но судя моему идеалу мужчины, я бы не отказался поменяться с ним телами. У него оно мускулистое, сильное. У меня же хилое и слабое. Я бы обрадовался.
Красота лежащего парня была не мужской и даже не мальчишеской красотой. Она была особенной. Наверное, видя этого человека, появляются такие же ощущения, как при виде картины, или статуи. Возможно, манекена. Так и есть. Манекен.
Рядом с ним моя никчёмность становится только ярче. Сила сравнения велика. Если поставить рядом красивого парня и очень красивого парня, то красивый покажется некрасивым.
В моём случае контраст намного сильнее.
Я не хочу, чтобы меня окружали красивые люди, но и не хочу, чтобы окружали некрасивые. Из того и другого случаев появятся проблемы. А у меня их итак предостаточно. Лишние мне не нужны.
Когда я открыл дверь, она скрипнула. Не успел я вдоволь налюбоваться спящим парнем, как он перестал быть спящим.
— Здравствуйте.
Единственное, что пришло в голову — поздороваться.
Виновато воспитание. Когда не знаешь, что делать, просто прояви вежливость и поздоровайся. Так меня учили.
— ….
Моё приветствие проигнорировали.
Парень нахмурился, осмотрел меня с ног до головы. Я съежился.
Затем он зевнул и снова закрыл глаза. Решил поспать.
Я же просто стоял и смотрел за ним. Обидно, конечно, что меня игнорируют. Но спасибо, что не выгнали.
Через пятнадцать минут дыхание брюнета выровнялось и я наконец расслабился. Сел недалеко от него и начал обрабатывать раны. До того как парень уснул, я просто не мог позволить себе сесть и поэтому неподвижно стоял у дверей.
Раны щиплет. Больно. Терпимо.
Я сижу, обрабатываю раны.
Он лежит справа от меня. Спит.
Странные ощущения.
Повосхищаться видом с крыши мне не удалось. Я восхищался парнем, спокойно спящим недалеко от меня и игнорирующим моё существование.
Обидно.
Спасибо.
Закончив с заклеиванием пластырей, я тоже лёг спать.
Ветер. Слабое свечение солнца. Облака. Спокойно.
Когда я проснулся спящего брюнета не было. Он ушёл.
Мне ничего не осталось как тоже взять курс на выход из здания. Домой.
Часть 2
На следующий день я снова направился в заброшенное здание. Не могу сказать почему мне захотелось вернуться туда, или с какой целью я вообще туда иду. Что буду делать, если всё же окажусь там. И как мне быть, если встречу того странного брюнета. Я не знаю.
Мне просто захотелось. Меня тянет туда, как магнитом. И ничего с этим желанием не могу поделать. Не хочу.
После школы меня побили. Вооружившись маленькой аптечкой я пошел в заброшенное здание.
Раньше мне было больно, когда меня били. Часто я плакал. В заднем дворе. Дома. Перед сном, лежа в кровати.
Хотел стать сильнее и отомстить за свои раны. Хотел научиться драться.
Но что даст мне сила? Я просто стану одним из них. Стану частью «толпы», которой боюсь до чертиков сам. Не хочу. Лучше потерплю.
***
При второй встрече здание не казалось страшным. В какой-то степени оно стало милее и даже спокойнее. Где-то в душе я чувствовал, что здесь я могу успокоиться, могу укрыться от людей.
«Убежище». Так и буду теперь его называть.
Я открыл дверь и вошёл.
Скрипнула дверь. Скрипнул пол. Поднялась пыль. Я уверенно поднялся на лестницу и дошёл до самой крыши здания школы.
Он был там. Лежал так же, как и вчера. Немного непонятный парень. Даже места не поменял.
— Здравствуйте.
Я знал, что он заметил, как я вошёл. Знал, что не замечает специально.
Мне же лучше.
Брюнет сладко зевнул и совсем не обратил на меня внимания.
Я стал ждать. Мне нравилось эта ситуация. Он делает вид будто не замечает меня. Я жду пока он заснёт, тогда и успокоюсь.
Каждый сам за себя. Достаточно одного моего «здравствуйте».
Я стоял и смотрел на брюнета.
Почему? Никто не запрещает, вот и смотрю.
Красивый. И совсем не страшный.
Я боюсь людей. Но этот парень не похож на них. Вот хотя бы своим поведением.
Не знаю, как повели бы себя люди из «толпы», но уж точно не так, как повел себя при первой встрече брюнет, лежащий передо мной. Он странный.
Дыхание брюнета выровнялось, грудь медленно поднялась и опустилась при определенном промежутке времени. Я выдохнул и уселся на землю. Стал обрабатывать раны. А после любоваться небом.
Не заметил, как уснул. Снилось что-то спокойное и приятное. Я плавал в океане, а вода, что странно, была довольно тёплой… Редко мне снятся хорошие сны. Наверное, это место виновато.
Проснулся я от сильного удара в бок. Такого сильного, что моё тело отлетело на несколько метров и стукнулось об стену.
— Иттееее…
Раны еще болели, а удар был сильным. Я вцепился руками в бок и поднял голову на возвышавшийся надо мной силуэт.
— Травоядное.
Голос был полон презрения и злости. Непонятно отчего брюнет злился на меня.
От страха я медленно полз назад, в сторону двери. На выход.
Мне хотелось иронически посмеяться. Первым словом, которое он сказал, стало «травоядное». Почему именно «травоядное»?
Где «Как тебя зовут?» и «Как дела?». Имеются ввиду обыкновенные клише, которые были бы в нашей ситуации к месту. Или «Никчёмный». Да, со мной часто так и знакомились. Смеялись, и говорили что-то вроде «Эй, никчёмный, скажи своё имя!» И я называл. А что мне оставалось делать? Всё равно бы узнали. А если и нет, то на следующий день мне пришлось бы ходить с еще большим количеством синяков.
«Травоядное». Хе.
Оригинально. Это должно приниматься как оскорбление, так ведь? Но раз я был ничтожеством, мне показалось, что меня повысили. Смешно, но правда.
Брюнет побил меня, вытащив из рукавов тонфа. Потом ушёл, сказав, чтобы я больше и шагом не вступал на его территорию.
Удары у него сильные. Но…
Раньше мне было больно. Сейчас же - нет.
***
Мне было на всё плевать. На одноклассников, издевающихся надо мной, на девушек, вечно хихикающих за их спинами, на Киоко, иногда жалеющим взглядом смотрящей на меня, на учителей, не упускавших момент унизить меня и на хулиганов, встретившихся во время обеда и кинувших моё бенто на пол.
Я выдержал еще один день.
Мне было на всех плевать. Ведь после уроков я отправлюсь «туда«…
Просидев нужное время в школе, я сразу же направился в заброшенное здание.
Мне было на всё равно на боль, что оставил тот парень с тонфа. Издевки я вытерплю. И боль тоже. Привыкаешь ко всему, но, конечно, для этого нужно время. Я свой срок просидел и заслужил на свой характер немного пофигизма.
Парень с тонфа был на меня зол, но я не знаю из-за чего. Он сказал, чтобы я не возвращался на крышу, но мне кажется, что ничего он не сделает, если я всё же не послушаюсь его. Интересно, почему?
С улыбкой на губах я поднялся на крышу.
— Здравствуйте.
— Хм.
Мне нравится здешняя атмосфера. Мне нравится здешнее спокойствие. И брюнет с тонфа, мне как ни странно, не страшен. Может, потому что он один?
***
Вопреки тому, что говорила мне интуиция (а она говорила, что брюнет ничего мне не сделает, если я вернусь), он избил меня и ушёл, сказав что-то про «чёртово травоядное».
Я остался один, лёжа на крыше и смотря на чистое голубое небо. Солнце жаркое. Печёт.
Не могу двинуться. Тело не слушается.
— ….
Усилием воли я улыбнулся. Начал смеяться.
И всё же… мне очень понравилось спать на крыше.
***
Я не ходил в школу неделю. Лечился. Соврал маме, что заболел и у меня появилась температура. Просил не заходить в комнату.
Но мама забеспокоилась и принесла мне еду. Увидела не зажившие раны, начала допрашивать. Я еле убедил её, что повздорил с одним парнем и по-мужски решил выяснять отношения. Ха-ха. Она поверила и укорила, сказав, чтобы я больше ни с кем не ссорился. Порадовалась за бурную молодость.
Чай был горячим. Жжёт.
Рад, что дальше рукавов мама ничего не увидела...
Я заставил её волноваться обо мне…
Прискорбно.
***
Во время «больничного» мысли часто возвращались к заброшенному зданию. К небу, к парню с тонфами. Кстати, откуда у него тонфа? Это не противозаконно? Если бы мне дали бы возможность попросить у Бога о чем-нибудь, я бы попросил отнять у брюнета, что спит на крыше, его тонфа.
С ними раны дольше заживают.
Попросить перестать меня бить не хватило бы смелости. Привык уже. Думаю, перестанут бить — собой перестану быть.
Не мазохизм ли?
Неделю мне спалось плохо.
Радовало отсутсвие домашнего задания и презирающего меня взгляда учителей.
Но мамин поцелуй на ночь радовал больше всего.
***
После недели отдыха я радостно отправился в школу.
Честно говоря, в школу не хотелось.
Хотелось пойти в "убежище" и нормально выспаться. Почувствовать то тепло и увидеть спокойный сон.
В школе ничего за неделю не изменилось. Тут даже за десять лет ничего не изменится.
Намимори - это Намимори. Место, где время течёт неизбежно медленно. Новости страны в последнюю очередь дойдут сюда, и даже если дойдут, вряд ли кого-то что-либо забеспокоит.
Одноклассники встретили меня: кто с насмешками, кто с сочувствием, а кто совсем не обратил внимания.
Ничего не изменилось.
Просидел уроки. Задумался.
Интересно, брюнет с тонфа - школьник? На нём была форма Намимори. Он прогуливает? Никогда раньше не видел его.
Хотя, если подумать, из-за своих проблем я совсем не обращал ни на кого внимания. Не замечал всего, что происходило в школе и, тем более, за её пределами.
Наверное, он старшеклассник.
***
- Здравствуйте.
Брюнет удивился. На этот раз точно.
На этот раз эмоции на его лице были заметны и я понял, что он удивился.
Полежав немного, он встал и решив меня не бить просто ушёл, оставив меня одного.
- Спасибо.
Почему-то мне стало грустно.
Я всегда был одиночкой. Никогда ни с кем не дружил и вместо того, чтобы найти поддержку в ком-либо, справлялся со всем один и в конце концов, начал бояться толп.
Но что же это?
Мне не понравилось быть на крыше одному. Присутствие брюнета радовало, успокаивало.
Я захотел подружиться с ним.
Первый раз в жизни я захотел с кем-то заговорить.
Мне не достаточно одного "здравствуйте".
Я решил, что по-немногу по-немногу буду сближаться с брюнетом в форме Намимори.
Возможно, если я подружусь с ним, моя жизнь станет ярче.
а пока... начну с обыкновенного приветствия.
- Здравствуйте, добрый день!
Может, никчёмность излечима?
Часть 3
Моё, не скажу, что любимое, но и не ненавистное место в Намимори — это крыши. Скорее самые высокие точки, где никто не проводит время. С них можно наблюдать за другими, спать, а еще… смотреть на небо.
Я люблю смотреть на небо. Смотря на него, я получаю какое-то необъяснимое удовольствие. Я могу смотреть часами, целыми сутками и не заметить, как проходит время. Такое часто бывало, и я совсем не против. Наоборот, во время уроков у меня появляется неодолимое желание направиться к крыше и лечь там.
Меня могут посчитать странным, меня и считают странным человеком. Но на их мнения мне плевать. Какая разница, что о тебе подумают? Я старшеклассник и волен делать, что угодно моей душе. Это моя жизнь.
Люди, тратящие время для обсуждения чьей-то жизни за их спинами, никчёмны и раздражительны. Я избиваю таких каждый день. Каждый раз, когда вижу. Каждый раз, когда они меня раздражают. А раздражают они — всегда.
Я — хищник. Я люблю одиночество. И ненавижу, когда его у меня отнимают…
*** ***
Недавно ко мне зачастил один парень…
В первый раз он появился на крыше в понедельник пятого числа.
Почему я запомнил это число? Потому что тот день был мой день рождения. Все просто.
Такой долгожданный для травоядных праздник я проводил в одном из излюбленных мною крыш города — крыше заброшенного десятью годами здания Намимори. Крыше, куда обычно никто не приходит. Обычно…
Я спал, когда он вошёл. Проснулся, когда услышал скрип двери.
У меня отличное чутьё. Бывало, что я просыпался от звука падения лепестка розы на пол. В тот день не повезло мужчине, проходящему рядом, ведь настроение после сна у меня было паршивое. Я избил его. Сломал ребра и зубы.
Дальше вспоминать, что с ним случилось, бесполезно. Не вспомню. Да и нет необходимости. Насчёт меня, со мной ничего не случилось. Родители — влиятельные люди.
Я и родителей считаю травоядными… Но это совсем другой разговор.
Парень поздоровался и встал как вкопанный по стойке смирно. Избить его желания, как бы это не было странным, не появилось.
Думаю, из-за внешности незваного гостя.
Помятая рубашка. Раны. Синяки.
И, как посмотрю, стоять ему тоже тяжело.
— Здравствуйте.
Как-никак пятого у меня был день рождения. И решив пожалеть травоядное, я снова лег спать. Но он не ушёл. Я чувствовал, что травоядное даже не сдвинулся с места.
Что ему нужно? Почему не уходит?
Я зевнул.
Пофиг. Пусть стоит.
Проснувшись, я ушёл. Он же спал.
Чудик.
***
На следующий день он объявился снова. И снова с такими же ранами. Точнее, с новыми кровоточащими ранами.
Его избивают каждый день? Пф!
Так и у меня желание побить его исчезло. Мою работу кто-то уже усердно выполнил.
«Травоядное. Никчёмное травоядное».
Он поздоровался и стал чего-то ждать, не сдвинувшись с места.
Я фыркнул и продолжил смотреть на небо. Небо завораживает. Небо успокаивает.
Через какое-то время, сам того не заметив, я заснул. Было спокойно. Тепло.
Тепло? Странно. И даже…
Я проснулся.
Каштановые волосы. Карамельный запах.
…приятно.
На этот раз я избил травоядное.
Посмел лечь рядом со мной и заснуть. Такого в моей жизни еще не случалось.
«Чертово травоядное».
***
Вопреки ожиданиям, шатен вернулся и на следующий день. Он поздоровался и снова стал ждать, как я понял, момента, когда я засну.
Я молча встал и избил его тонфами.
Ненавижу, когда на крыше есть кто-то кроме меня. Раздражает. Тем более, если кто-то — травоядное.
***
На следующий день он не пришёл. Я вздохнул с облегчением и снова занял территорию крыши.
Поспал.
Посмотрел на небо.
Почувствовал некий укол в сердце. Незаметное недовольство.
Потом я плюнул на все свои ощущения и направился домой.
Но, как оказалось, на следующий день он тоже не пришёл...
***
Я даже не знаю, чем зацепило меня то травоядное. Я и видел его только три раза в жизни.
Почему-то с того дня, как он прекратил приходить на крышу, моё обыкновенное спокойствие исчезло.
На крыше я чувствовал себя неуютно.
Странно.
Спустя неделю я (чёрт его знает, почему) отправился патрулировать часть территории Намимори, где учатся средние классы. Увидел его.
Разозлился на себя. Потому что...
Успокоился.
Чертыхнулся и повернул обратно.
***
Обещал себе не поддаваться непонятному порыву снова и буквально следить за никчёмным травоядным. Главное, он меня не заметил, поэтому я спокоен.
Последние две недели я не думал о нём.
Но скоро...
- Здравствуйте. - ... он вернулся.
И я удивился. Честно сказать, это было неожиданно, потому что за всё это время я успел забыть о его существовании. Порыв - и есть порыв. Неожиданно появляется и так же неожиданно исчезает.
Одно меня порадовало - такого же странного чувства облегчения, когда я увидел его в прошлый раз, не было. Покачал головой: я не становлюсь травоядным. Порыв, всего лишь порыв...
Увидев раненную рожу травоядного, я почувствовал раздражение. Он всё ещё даёт избивать себя.
***
— Здравствуйте.
Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Этот парень достаёт меня целый месяц.
Спустя неделю избиваний я понял, что бить его бесполезно. Ему пофиг. Залечится – вернётся обратно
раздражать мои нервы.
Но даже после того, как я понял, что парень никуда с крыши не денется, что бы я не предпринял, мне уходить тоже не хотелось.
Я и не уходил, продолжая иногда избивать его.
В какой-то степени мне даже нравилось проводить с ним время. Он не мешает вовсе. А чувство того, что рядом кто-то есть перестало раздражать как это бывало раньше.
Я просто смотрел на небо как всегда, иногда засыпал, слыша тихие копошения слева от меня.
И играл, делая вид, что он меня всё же бесит. Скорее я сам не хотел признавать, что начинаю симпатизировать травоядному.
"Травоядное"? Если вспомнить... за целый месяц я реже стал говорить это слово.
***
В какой-то момент мне захотелось узнать кто он. А раз захотелось...
— Имя. - мне достаточно просто спросить.
Парень удивленно моргнул большими глазами и странно посмотрел на меня.
— Имя.
Спохватился, когда увидел, как я вытаскиваю тонфа — большим терпением я никогда не хвастался. Если раздражает — просто избей до полусмерти.
— Савада Тсунаёши!
Голос дрожит.
Боится. Тогда зачем приходит? Умереть хочет?
И вообще когда он начал бояться избиения? Раньше стоял и ждал неминуемой участи, упорно вглядываясь в землю.
Если присмотреться и ран на теле стало меньше. Я ухмыльнулся. Травоядное начинает звереть. Да и ссадины на руках вовсе не из-а того, что его избивали - он сам избивал кого-то.
Неужто терпение лопнуло?
— Можешь садиться, больше бить не буду.
— ….
Он покачал головой, не веря моим словам.
- Садись. Савада. Тсунаёши.
Пискнул что-то себе под нос.
Присел рядом.
И улыбнулся...
А моё сердце ёкнуло.
Скверно.
***
— Здравствуйте.
— Здравствуй.
Зверёк сел рядом со мной и стал жевать булочку. Я смотрел на небо.
— Почему вы всё время смотрите на небо?
Я закрыл глаза.
— Не твоё дело.
Почувствовал, что он начал покачиваться вперёд и назад.
Вперед. Назад. Вперед.
— А почему вы всё время проводите на крыше?
Назад.
— А почему ты сюда приходил, несмотря на то, что я тебя избивал?
Вперед.
Парень хихикнул.
— Не ваше дело.
Назад.
Я открыл глаза.
— Зверёк. Совсем страх потерял.
Оскал. И тонфа в руках.
Он встал и за мгновенье оказался в нескольких метрах от меня.
— Хиии! Не бейте, пожалуйста. Мне за сегодня итак достаточно!
Я улыбнулся. Нахохлившийся зверёк. Надутые губы.
— Не буду.
Он недоверчиво сощурил глаза, маленькими шагами вернулся обратно. Сел рядом.
- Мне с вами спокойно.
— Хм?
— Рядом с вами не так страшно. Вы не такой, как они. Хоть вы и бьёте меня, я чувствую что и вам тоже больно.
— Мне? Больно?
Я фыркнул.
— Мне не бывает больно. Никогда.
— Я думаю, что это не так. Не знаю почему, но чувствую. Я в этом уверен! Когда вы били меня, вам было больно. Наверное, когда вы бьёте других, вам тоже б…
Я рассмеялся.
— …ольно.
Впервые за долгие годы. Смеялся громко, не останавливаясь.
Вроде бы и причины нет. Но мне было смешно. Да и все равно почему. Главное в тот день, в ту минуту я смеялся.
Зверёк кажется смутился. Покраснел.
— Хватит! Я не шутил!
Отсмеявшись, я успокоился.
Мне. Было. Больно?
Ха!
Снова тянет на смех.
Я всегда избивал травоядных. Всегда. И никогда не думал, что от этого может быть плохо.
— Всё. Я не смеюсь.
— Да ну вас, Хибари-сан. Всегда вы так. Из-за вас я чувствую себя неловко. Как будто что-то нелепое сказал.
— А ты и говоришь нелепые вещи. Такие, что от них хочется смеяться.
— У вас красивый смех. И это первый раз, когда я услышал его.
Сменил тему. И кажется, я тоже смутился.
Оба смущённые мы легли смотреть на небо. Голубое необъятное небо. На старой крыше заброшенного десятью годами здания в небольшом и ни чем не привлекательном городке Намимори…
Удалять полностью не хочется, поэтому оставлю его здесь
Часть 1
«Я никчёмен»...
В памяти всплывает никчёмное признание никчёмного дня никчемного месяца и года.
Лёгкая улыбка. Снисходительный голос. Жалеющий взгляд.
«Извини, но я не могу принять твоё признание. У меня есть парень, так что… прости».
И бег в противоположную сторону.
Подтекст: извини, но ты никчёмен, поэтому я не буду с тобой встречаться.
Цель: Убежать.
Причина: моя никчёмность.
Цель достигнута, причина не указана, подтекст понят.
У нёё не было парня, об этом говорила вся школа. И я это знал.
Наглая и глупая ложь. Можно было и правду сказать. Даже если и было бы больно. Так ведь больнее.
«Я никчёмен. И жизнь моя никчёмна».
Сколько раз я повторил это слово? Казалось бы, должно надоесть. Но ведь не надоедает.
Само слово произносится за полтора секунды. Вспоминаю о нём я каждые пять минут, когда мне приспичит споткнуться об пол. Невозможно? В моём случае возможно.
За час я могу заявить всему миру о никчёмности двенадцать умноженное на энное число раз. А за сутки… ммм… не хочу думать. Вроде плюс минус двести раз. Или триста. В общем, не важно.
Моя жизнь никчёмна, она кричит о бесполезности существования на Земле человека по имени Савада Тсунаёши. Савада Тсунаёши — это я. Приятно познакомиться.
Живу я в самой обычной квартире в самом обычном и ничем не привлекательном городе Намимори.
Жизнь никчёмного человека вряд ли кого-нибудь заинтересует, но даже таким людям хочется рассказать о себе. Я ведь имею на это право? Так ведь?
Ненавижу толпы людей. Они всегда кучкуются в определенных местах и болтают ни о чём, портя вокруг себя воздух.
Думаю, моя ненависть к ним связана с моим ничтожеством. Ведь для простого человека толпы ассоциируются со словами «новые знакомства», «дружба», «веселье», «любовь». А для меня: злость, ненависть, обида, стыд.
И страх.
Люди страшны. Упадешь — засмеют. Споткнёшься — еще раз поставят подножку. Ляпнешь что-то не то — побьют. Не понравишься — игнорируют. Сделаешь что-то не то — проклянут. А так и до убийства не далеко.
Я боюсь людей. Уверен, всякий будет бояться, если каждый день его приветствуют кулаками, называют по имени, добавляя в начале «Никчёмный» и провожают насмешками. Иногда в подарок снова бьют.
Сегодня так и было. Узнав о моём неудачном признании девушке, которую я любил целых два года, ребята решили меня «поздравить». От «подарка» я не смог отказаться. Сил не хватило. И воли.
Я принял его с раскрытыми объятиями. И постарался улыбнуться — ведь, как-никак, «подарки» принимают с улыбкой на губах.
Чёрт. А ведь больно, гады.
Недавно я узнал о заброшенном здании позади школы. Когда ты никчёмен, быстро учишься становиться незаметным, прятаться и подслушивать.
Я подслушал разговор девушек, сидя в тёмном углу и кушая булочку за триста йен, и решил, что неплохо будет сходить туда.
После уроков меня побили. Я привык, но кровотечение нужно остановить. Мама забеспокоится, если увидит. Хотя я уже научился прятать раны так, что она их никогда в жизни не увидит. Я люблю маму, не хочу её тревожить.
Я направился в аптеку, купил перекись водорода и пластыри. Много пластырей.
Постоял на месте, подумал.
Можно вернуться домой, но там мне нечего делать и что-то желания особого тоже нет. Можно пойти прогуляться, но не в таком виде. Засмеют.
А еще… можно пойти в заброшенное здание и отдохнуть там.
Так и решили вопросы.
Заброшенное здание. Краска выцвела, окна сломались и полы состарились. Не то чтобы я боялся призраков, ёкай и всякой нечисти, но здание внушало страх. Если я поднимусь на второй и третьи этажи, нет стопроцентной гарантии, что пол не обвалится и я не попрощаюсь с жизнью в ту же секунду раз и навсегда.
На мгновенье в мозгу появилась мысль развернуться и пойти домой, но я помотал головой. Раны ждать не будут, да и я устал ходить. На долго моих сил не хватит. А до дома шагать как минимум полчаса.
Поправив рюкзак, я вошёл внутрь здания.
Темно. Сыро.
Спокойно.
Прошагал несколько метров и увидел старую лестницу. Поднялся на второй этаж. На третий. Дошёл до крыши.
Крыша — самое лучшее место в любом здании каким бы оно не было: старым ли или новым. Если хочешь отдохнуть — лезь наверх, на самую верхушку. Там всегда спокойно и красиво. Когда мне было плохо, я всегда искал уединения и находил его на крыше школы. Восстанавливал силы. Однако спустя неделю туда зачастили другие ученики, с целью пообедать или прогулять уроки. Мне пришлось уйти и не возвращаться.
Здесь же, в заброшенном здании, вряд ли кто-то станет мешать мне. Ведь заброшенное здание на то и заброшенное, что его бросили, кинули. Людей тут по правилу быть не должно. Блеск. Самое то для никчёмного меня.
Вопреки моим желаниям на крыше кто-то был. И этот кто-то спал.
То был очень красивый парень. Брюнет.
Не скажу, что я разбираюсь в мужской красоте, но судя моему идеалу мужчины, я бы не отказался поменяться с ним телами. У него оно мускулистое, сильное. У меня же хилое и слабое. Я бы обрадовался.
Красота лежащего парня была не мужской и даже не мальчишеской красотой. Она была особенной. Наверное, видя этого человека, появляются такие же ощущения, как при виде картины, или статуи. Возможно, манекена. Так и есть. Манекен.
Рядом с ним моя никчёмность становится только ярче. Сила сравнения велика. Если поставить рядом красивого парня и очень красивого парня, то красивый покажется некрасивым.
В моём случае контраст намного сильнее.
Я не хочу, чтобы меня окружали красивые люди, но и не хочу, чтобы окружали некрасивые. Из того и другого случаев появятся проблемы. А у меня их итак предостаточно. Лишние мне не нужны.
Когда я открыл дверь, она скрипнула. Не успел я вдоволь налюбоваться спящим парнем, как он перестал быть спящим.
— Здравствуйте.
Единственное, что пришло в голову — поздороваться.
Виновато воспитание. Когда не знаешь, что делать, просто прояви вежливость и поздоровайся. Так меня учили.
— ….
Моё приветствие проигнорировали.
Парень нахмурился, осмотрел меня с ног до головы. Я съежился.
Затем он зевнул и снова закрыл глаза. Решил поспать.
Я же просто стоял и смотрел за ним. Обидно, конечно, что меня игнорируют. Но спасибо, что не выгнали.
Через пятнадцать минут дыхание брюнета выровнялось и я наконец расслабился. Сел недалеко от него и начал обрабатывать раны. До того как парень уснул, я просто не мог позволить себе сесть и поэтому неподвижно стоял у дверей.
Раны щиплет. Больно. Терпимо.
Я сижу, обрабатываю раны.
Он лежит справа от меня. Спит.
Странные ощущения.
Повосхищаться видом с крыши мне не удалось. Я восхищался парнем, спокойно спящим недалеко от меня и игнорирующим моё существование.
Обидно.
Спасибо.
Закончив с заклеиванием пластырей, я тоже лёг спать.
Ветер. Слабое свечение солнца. Облака. Спокойно.
Когда я проснулся спящего брюнета не было. Он ушёл.
Мне ничего не осталось как тоже взять курс на выход из здания. Домой.
Часть 2
На следующий день я снова направился в заброшенное здание. Не могу сказать почему мне захотелось вернуться туда, или с какой целью я вообще туда иду. Что буду делать, если всё же окажусь там. И как мне быть, если встречу того странного брюнета. Я не знаю.
Мне просто захотелось. Меня тянет туда, как магнитом. И ничего с этим желанием не могу поделать. Не хочу.
После школы меня побили. Вооружившись маленькой аптечкой я пошел в заброшенное здание.
Раньше мне было больно, когда меня били. Часто я плакал. В заднем дворе. Дома. Перед сном, лежа в кровати.
Хотел стать сильнее и отомстить за свои раны. Хотел научиться драться.
Но что даст мне сила? Я просто стану одним из них. Стану частью «толпы», которой боюсь до чертиков сам. Не хочу. Лучше потерплю.
При второй встрече здание не казалось страшным. В какой-то степени оно стало милее и даже спокойнее. Где-то в душе я чувствовал, что здесь я могу успокоиться, могу укрыться от людей.
«Убежище». Так и буду теперь его называть.
Я открыл дверь и вошёл.
Скрипнула дверь. Скрипнул пол. Поднялась пыль. Я уверенно поднялся на лестницу и дошёл до самой крыши здания школы.
Он был там. Лежал так же, как и вчера. Немного непонятный парень. Даже места не поменял.
— Здравствуйте.
Я знал, что он заметил, как я вошёл. Знал, что не замечает специально.
Мне же лучше.
Брюнет сладко зевнул и совсем не обратил на меня внимания.
Я стал ждать. Мне нравилось эта ситуация. Он делает вид будто не замечает меня. Я жду пока он заснёт, тогда и успокоюсь.
Каждый сам за себя. Достаточно одного моего «здравствуйте».
Я стоял и смотрел на брюнета.
Почему? Никто не запрещает, вот и смотрю.
Красивый. И совсем не страшный.
Я боюсь людей. Но этот парень не похож на них. Вот хотя бы своим поведением.
Не знаю, как повели бы себя люди из «толпы», но уж точно не так, как повел себя при первой встрече брюнет, лежащий передо мной. Он странный.
Дыхание брюнета выровнялось, грудь медленно поднялась и опустилась при определенном промежутке времени. Я выдохнул и уселся на землю. Стал обрабатывать раны. А после любоваться небом.
Не заметил, как уснул. Снилось что-то спокойное и приятное. Я плавал в океане, а вода, что странно, была довольно тёплой… Редко мне снятся хорошие сны. Наверное, это место виновато.
Проснулся я от сильного удара в бок. Такого сильного, что моё тело отлетело на несколько метров и стукнулось об стену.
— Иттееее…
Раны еще болели, а удар был сильным. Я вцепился руками в бок и поднял голову на возвышавшийся надо мной силуэт.
— Травоядное.
Голос был полон презрения и злости. Непонятно отчего брюнет злился на меня.
От страха я медленно полз назад, в сторону двери. На выход.
Мне хотелось иронически посмеяться. Первым словом, которое он сказал, стало «травоядное». Почему именно «травоядное»?
Где «Как тебя зовут?» и «Как дела?». Имеются ввиду обыкновенные клише, которые были бы в нашей ситуации к месту. Или «Никчёмный». Да, со мной часто так и знакомились. Смеялись, и говорили что-то вроде «Эй, никчёмный, скажи своё имя!» И я называл. А что мне оставалось делать? Всё равно бы узнали. А если и нет, то на следующий день мне пришлось бы ходить с еще большим количеством синяков.
«Травоядное». Хе.
Оригинально. Это должно приниматься как оскорбление, так ведь? Но раз я был ничтожеством, мне показалось, что меня повысили. Смешно, но правда.
Брюнет побил меня, вытащив из рукавов тонфа. Потом ушёл, сказав, чтобы я больше и шагом не вступал на его территорию.
Удары у него сильные. Но…
Раньше мне было больно. Сейчас же - нет.
Мне было на всё плевать. На одноклассников, издевающихся надо мной, на девушек, вечно хихикающих за их спинами, на Киоко, иногда жалеющим взглядом смотрящей на меня, на учителей, не упускавших момент унизить меня и на хулиганов, встретившихся во время обеда и кинувших моё бенто на пол.
Я выдержал еще один день.
Мне было на всех плевать. Ведь после уроков я отправлюсь «туда«…
Просидев нужное время в школе, я сразу же направился в заброшенное здание.
Мне было на всё равно на боль, что оставил тот парень с тонфа. Издевки я вытерплю. И боль тоже. Привыкаешь ко всему, но, конечно, для этого нужно время. Я свой срок просидел и заслужил на свой характер немного пофигизма.
Парень с тонфа был на меня зол, но я не знаю из-за чего. Он сказал, чтобы я не возвращался на крышу, но мне кажется, что ничего он не сделает, если я всё же не послушаюсь его. Интересно, почему?
С улыбкой на губах я поднялся на крышу.
— Здравствуйте.
— Хм.
Мне нравится здешняя атмосфера. Мне нравится здешнее спокойствие. И брюнет с тонфа, мне как ни странно, не страшен. Может, потому что он один?
Вопреки тому, что говорила мне интуиция (а она говорила, что брюнет ничего мне не сделает, если я вернусь), он избил меня и ушёл, сказав что-то про «чёртово травоядное».
Я остался один, лёжа на крыше и смотря на чистое голубое небо. Солнце жаркое. Печёт.
Не могу двинуться. Тело не слушается.
— ….
Усилием воли я улыбнулся. Начал смеяться.
И всё же… мне очень понравилось спать на крыше.
Я не ходил в школу неделю. Лечился. Соврал маме, что заболел и у меня появилась температура. Просил не заходить в комнату.
Но мама забеспокоилась и принесла мне еду. Увидела не зажившие раны, начала допрашивать. Я еле убедил её, что повздорил с одним парнем и по-мужски решил выяснять отношения. Ха-ха. Она поверила и укорила, сказав, чтобы я больше ни с кем не ссорился. Порадовалась за бурную молодость.
Чай был горячим. Жжёт.
Рад, что дальше рукавов мама ничего не увидела...
Я заставил её волноваться обо мне…
Прискорбно.
Во время «больничного» мысли часто возвращались к заброшенному зданию. К небу, к парню с тонфами. Кстати, откуда у него тонфа? Это не противозаконно? Если бы мне дали бы возможность попросить у Бога о чем-нибудь, я бы попросил отнять у брюнета, что спит на крыше, его тонфа.
С ними раны дольше заживают.
Попросить перестать меня бить не хватило бы смелости. Привык уже. Думаю, перестанут бить — собой перестану быть.
Не мазохизм ли?
Неделю мне спалось плохо.
Радовало отсутсвие домашнего задания и презирающего меня взгляда учителей.
Но мамин поцелуй на ночь радовал больше всего.
После недели отдыха я радостно отправился в школу.
Честно говоря, в школу не хотелось.
Хотелось пойти в "убежище" и нормально выспаться. Почувствовать то тепло и увидеть спокойный сон.
В школе ничего за неделю не изменилось. Тут даже за десять лет ничего не изменится.
Намимори - это Намимори. Место, где время течёт неизбежно медленно. Новости страны в последнюю очередь дойдут сюда, и даже если дойдут, вряд ли кого-то что-либо забеспокоит.
Одноклассники встретили меня: кто с насмешками, кто с сочувствием, а кто совсем не обратил внимания.
Ничего не изменилось.
Просидел уроки. Задумался.
Интересно, брюнет с тонфа - школьник? На нём была форма Намимори. Он прогуливает? Никогда раньше не видел его.
Хотя, если подумать, из-за своих проблем я совсем не обращал ни на кого внимания. Не замечал всего, что происходило в школе и, тем более, за её пределами.
Наверное, он старшеклассник.
- Здравствуйте.
Брюнет удивился. На этот раз точно.
На этот раз эмоции на его лице были заметны и я понял, что он удивился.
Полежав немного, он встал и решив меня не бить просто ушёл, оставив меня одного.
- Спасибо.
Почему-то мне стало грустно.
Я всегда был одиночкой. Никогда ни с кем не дружил и вместо того, чтобы найти поддержку в ком-либо, справлялся со всем один и в конце концов, начал бояться толп.
Но что же это?
Мне не понравилось быть на крыше одному. Присутствие брюнета радовало, успокаивало.
Я захотел подружиться с ним.
Первый раз в жизни я захотел с кем-то заговорить.
Мне не достаточно одного "здравствуйте".
Я решил, что по-немногу по-немногу буду сближаться с брюнетом в форме Намимори.
Возможно, если я подружусь с ним, моя жизнь станет ярче.
а пока... начну с обыкновенного приветствия.
- Здравствуйте, добрый день!
Может, никчёмность излечима?
Часть 3
Моё, не скажу, что любимое, но и не ненавистное место в Намимори — это крыши. Скорее самые высокие точки, где никто не проводит время. С них можно наблюдать за другими, спать, а еще… смотреть на небо.
Я люблю смотреть на небо. Смотря на него, я получаю какое-то необъяснимое удовольствие. Я могу смотреть часами, целыми сутками и не заметить, как проходит время. Такое часто бывало, и я совсем не против. Наоборот, во время уроков у меня появляется неодолимое желание направиться к крыше и лечь там.
Меня могут посчитать странным, меня и считают странным человеком. Но на их мнения мне плевать. Какая разница, что о тебе подумают? Я старшеклассник и волен делать, что угодно моей душе. Это моя жизнь.
Люди, тратящие время для обсуждения чьей-то жизни за их спинами, никчёмны и раздражительны. Я избиваю таких каждый день. Каждый раз, когда вижу. Каждый раз, когда они меня раздражают. А раздражают они — всегда.
Я — хищник. Я люблю одиночество. И ненавижу, когда его у меня отнимают…
Недавно ко мне зачастил один парень…
В первый раз он появился на крыше в понедельник пятого числа.
Почему я запомнил это число? Потому что тот день был мой день рождения. Все просто.
Такой долгожданный для травоядных праздник я проводил в одном из излюбленных мною крыш города — крыше заброшенного десятью годами здания Намимори. Крыше, куда обычно никто не приходит. Обычно…
Я спал, когда он вошёл. Проснулся, когда услышал скрип двери.
У меня отличное чутьё. Бывало, что я просыпался от звука падения лепестка розы на пол. В тот день не повезло мужчине, проходящему рядом, ведь настроение после сна у меня было паршивое. Я избил его. Сломал ребра и зубы.
Дальше вспоминать, что с ним случилось, бесполезно. Не вспомню. Да и нет необходимости. Насчёт меня, со мной ничего не случилось. Родители — влиятельные люди.
Я и родителей считаю травоядными… Но это совсем другой разговор.
Парень поздоровался и встал как вкопанный по стойке смирно. Избить его желания, как бы это не было странным, не появилось.
Думаю, из-за внешности незваного гостя.
Помятая рубашка. Раны. Синяки.
И, как посмотрю, стоять ему тоже тяжело.
— Здравствуйте.
Как-никак пятого у меня был день рождения. И решив пожалеть травоядное, я снова лег спать. Но он не ушёл. Я чувствовал, что травоядное даже не сдвинулся с места.
Что ему нужно? Почему не уходит?
Я зевнул.
Пофиг. Пусть стоит.
Проснувшись, я ушёл. Он же спал.
Чудик.
На следующий день он объявился снова. И снова с такими же ранами. Точнее, с новыми кровоточащими ранами.
Его избивают каждый день? Пф!
Так и у меня желание побить его исчезло. Мою работу кто-то уже усердно выполнил.
«Травоядное. Никчёмное травоядное».
Он поздоровался и стал чего-то ждать, не сдвинувшись с места.
Я фыркнул и продолжил смотреть на небо. Небо завораживает. Небо успокаивает.
Через какое-то время, сам того не заметив, я заснул. Было спокойно. Тепло.
Тепло? Странно. И даже…
Я проснулся.
Каштановые волосы. Карамельный запах.
…приятно.
На этот раз я избил травоядное.
Посмел лечь рядом со мной и заснуть. Такого в моей жизни еще не случалось.
«Чертово травоядное».
Вопреки ожиданиям, шатен вернулся и на следующий день. Он поздоровался и снова стал ждать, как я понял, момента, когда я засну.
Я молча встал и избил его тонфами.
Ненавижу, когда на крыше есть кто-то кроме меня. Раздражает. Тем более, если кто-то — травоядное.
На следующий день он не пришёл. Я вздохнул с облегчением и снова занял территорию крыши.
Поспал.
Посмотрел на небо.
Почувствовал некий укол в сердце. Незаметное недовольство.
Потом я плюнул на все свои ощущения и направился домой.
Но, как оказалось, на следующий день он тоже не пришёл...
Я даже не знаю, чем зацепило меня то травоядное. Я и видел его только три раза в жизни.
Почему-то с того дня, как он прекратил приходить на крышу, моё обыкновенное спокойствие исчезло.
На крыше я чувствовал себя неуютно.
Странно.
Спустя неделю я (чёрт его знает, почему) отправился патрулировать часть территории Намимори, где учатся средние классы. Увидел его.
Разозлился на себя. Потому что...
Успокоился.
Чертыхнулся и повернул обратно.
Обещал себе не поддаваться непонятному порыву снова и буквально следить за никчёмным травоядным. Главное, он меня не заметил, поэтому я спокоен.
Последние две недели я не думал о нём.
Но скоро...
- Здравствуйте. - ... он вернулся.
И я удивился. Честно сказать, это было неожиданно, потому что за всё это время я успел забыть о его существовании. Порыв - и есть порыв. Неожиданно появляется и так же неожиданно исчезает.
Одно меня порадовало - такого же странного чувства облегчения, когда я увидел его в прошлый раз, не было. Покачал головой: я не становлюсь травоядным. Порыв, всего лишь порыв...
Увидев раненную рожу травоядного, я почувствовал раздражение. Он всё ещё даёт избивать себя.
— Здравствуйте.
Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Этот парень достаёт меня целый месяц.
Спустя неделю избиваний я понял, что бить его бесполезно. Ему пофиг. Залечится – вернётся обратно
раздражать мои нервы.
Но даже после того, как я понял, что парень никуда с крыши не денется, что бы я не предпринял, мне уходить тоже не хотелось.
Я и не уходил, продолжая иногда избивать его.
В какой-то степени мне даже нравилось проводить с ним время. Он не мешает вовсе. А чувство того, что рядом кто-то есть перестало раздражать как это бывало раньше.
Я просто смотрел на небо как всегда, иногда засыпал, слыша тихие копошения слева от меня.
И играл, делая вид, что он меня всё же бесит. Скорее я сам не хотел признавать, что начинаю симпатизировать травоядному.
"Травоядное"? Если вспомнить... за целый месяц я реже стал говорить это слово.
В какой-то момент мне захотелось узнать кто он. А раз захотелось...
— Имя. - мне достаточно просто спросить.
Парень удивленно моргнул большими глазами и странно посмотрел на меня.
— Имя.
Спохватился, когда увидел, как я вытаскиваю тонфа — большим терпением я никогда не хвастался. Если раздражает — просто избей до полусмерти.
— Савада Тсунаёши!
Голос дрожит.
Боится. Тогда зачем приходит? Умереть хочет?
И вообще когда он начал бояться избиения? Раньше стоял и ждал неминуемой участи, упорно вглядываясь в землю.
Если присмотреться и ран на теле стало меньше. Я ухмыльнулся. Травоядное начинает звереть. Да и ссадины на руках вовсе не из-а того, что его избивали - он сам избивал кого-то.
Неужто терпение лопнуло?
— Можешь садиться, больше бить не буду.
— ….
Он покачал головой, не веря моим словам.
- Садись. Савада. Тсунаёши.
Пискнул что-то себе под нос.
Присел рядом.
И улыбнулся...
А моё сердце ёкнуло.
Скверно.
— Здравствуйте.
— Здравствуй.
Зверёк сел рядом со мной и стал жевать булочку. Я смотрел на небо.
— Почему вы всё время смотрите на небо?
Я закрыл глаза.
— Не твоё дело.
Почувствовал, что он начал покачиваться вперёд и назад.
Вперед. Назад. Вперед.
— А почему вы всё время проводите на крыше?
Назад.
— А почему ты сюда приходил, несмотря на то, что я тебя избивал?
Вперед.
Парень хихикнул.
— Не ваше дело.
Назад.
Я открыл глаза.
— Зверёк. Совсем страх потерял.
Оскал. И тонфа в руках.
Он встал и за мгновенье оказался в нескольких метрах от меня.
— Хиии! Не бейте, пожалуйста. Мне за сегодня итак достаточно!
Я улыбнулся. Нахохлившийся зверёк. Надутые губы.
— Не буду.
Он недоверчиво сощурил глаза, маленькими шагами вернулся обратно. Сел рядом.
- Мне с вами спокойно.
— Хм?
— Рядом с вами не так страшно. Вы не такой, как они. Хоть вы и бьёте меня, я чувствую что и вам тоже больно.
— Мне? Больно?
Я фыркнул.
— Мне не бывает больно. Никогда.
— Я думаю, что это не так. Не знаю почему, но чувствую. Я в этом уверен! Когда вы били меня, вам было больно. Наверное, когда вы бьёте других, вам тоже б…
Я рассмеялся.
— …ольно.
Впервые за долгие годы. Смеялся громко, не останавливаясь.
Вроде бы и причины нет. Но мне было смешно. Да и все равно почему. Главное в тот день, в ту минуту я смеялся.
Зверёк кажется смутился. Покраснел.
— Хватит! Я не шутил!
Отсмеявшись, я успокоился.
Мне. Было. Больно?
Ха!
Снова тянет на смех.
Я всегда избивал травоядных. Всегда. И никогда не думал, что от этого может быть плохо.
— Всё. Я не смеюсь.
— Да ну вас, Хибари-сан. Всегда вы так. Из-за вас я чувствую себя неловко. Как будто что-то нелепое сказал.
— А ты и говоришь нелепые вещи. Такие, что от них хочется смеяться.
— У вас красивый смех. И это первый раз, когда я услышал его.
Сменил тему. И кажется, я тоже смутился.
Оба смущённые мы легли смотреть на небо. Голубое необъятное небо. На старой крыше заброшенного десятью годами здания в небольшом и ни чем не привлекательном городке Намимори…
~флафф~
Хибари Кёя — известный актёр, самый красивый мужчина в Японии, занимающий первые места в рейтингах: «За кого я бы хотела выйти замуж?», «С кем вы желаете попасть на необитаемый остров?», «Мужчина моей мечты», «Кому бы я отдала девственность», «Секс-символ Токио» и даже «Мужчина, которого надо превратить в гея», спокойно попивал кофе, когда к нему подошёл ухмыляющийся во весь рот менеджер и сел напротив него, кивком указав одной из съёмочных работников принести ему тоже самое:
— Скучаешь, мистер «загадочная личность»? — спросил он, поставив одну ногу на вторую, и поправив шляпу, спасающую в жаркий день от невыносимо палящего солнца.
— Чего тебе? — хмыкнул Кёя, завидев Реборна, который появлялся к нему чаще всего с определенной целью, а не просто поболтать о прекрасной погоде.
— Неужели мне нельзя поговорить с одним из любимцев публики, самому являясь его менеджером? — наигранно удивился мужчина, за что получил шутливо-укоряющий взгляд «самого красивого мужчины Японии 2016-года».
— Не неси чепуху. Я вижу тебя раз в день. Прекратил отлынивать или заделался в трудоголики?
— Шутишь!
— Тогда к делу.
Реборн поблагодарил девушку, которая принесла ему кофе с молоком и сахаром, и взял чашку с напитком в руки.
— Слышал когда-нибудь про «Ёши»?
— Это тот паренёк, который раскрывает разного рода «секретики» влиятельных личностей?
— Это тот паренёк, который «охотится» за сенсациями, чувак, — улыбнулся Реборн, — И скажу тебе, отлично с этим справляется.
— И какое мне до него дело?
— А то, что ты тоже не стоишь в сторонке. Будь осторожней, Кёя. Про тебя ничего неизвестно, ты «загадка», «тайна», и дьявол меня раздери, если у тебя нет никаких «скелетов в шкафу»! В наше время опасно быть таким ангелочком, уверен, многие уже выдумывают в голове криминальную историю-прошлое с тобой в главной роли (и не говори, что такого нет! Я даже слушать не стану!), — добавил Реборн, махнув рукой, — Мои люди нарыли, что он готовится к чему-то грандиозному, после того, как залёг на дно.
— Залёг на дно?
— Этот пацан нарвался на сенсацию про наркоторговца, оказавшимся владельцем крупной компании, незаметно ворвался в отдел и, чудом оставшись в живых, почтой прислал доказательство, а на следующий день, двадцать седьмого февраля, преступника уже сажали в решётку, мир узнал, что такое «справедливость». Газеты шумели! Новости галдели, мужик! .. А после его будто и не бывало, ни-че-го, словно в воздухе испарился! Никто не знает, как он выглядит, кем по-настоящему работает, чем занимается… Но я слышал, что теперь целью охотника стал кто-то из известных актёров, — Реборн отпил глоток из чашки, — Значит, ты, Хибари Кёя, состоишь в списке «жертв».
Кёя ухмыльнулся и, допив кофе, встал со своего места:
— Чушь всё это. У меня нет никаких секретов.
— Да ладно! — присвистнул менеджер, поспешно опустошив чашку и пойдя за брюнетом.
— Даже если нет, он думает, что есть. И вообще, знаешь, может, ты громко храпишь ночью, похрюкивая, как свинья, может, у тебя есть детские фото, где ты одевался, как девчонка, может... может, ты ночами детей убиваешь и кушаешь их во время обеда, заливая соусом? — Реборн посмотрел на Кёю взглядом: «А что?!» и продолжил: — Да мало ли! Чего только не придумают! И я советую быть осторожнее — маленький слушок, и тебя выпрут с пьедестала, как надоедливую мошку или комара!
Кёя с досадой пообещал менеджеру вести себя прилично и не попадаться на глаза подозрительным личностям, хотя бы чем-то напоминающим парня, который мог бы оказаться фотографом возрастом в девятнадцать лет — внешность «охотника-Ёши» никто не знал, он мастер маскировок. Единственное, что известно: «охотник» — парень небольшого роста, и ему около девятнадцати лет.
— И, что, мне вообще не разговаривать с молодыми парнями? — возмутился Кёя, несмотря на то, что он итак был довольно молчалив и не нуждался в общении - Хибари ненавидел ограничения.
— Нет, просто по возможности избегай их, а если не получится, веди себя естественно, — с важным видом проинструктировал Реборн. — И, кстати, я знаю, что ты встречаешься с кем-то. И я знаю, что ты не хотел говорить мне этого в ближайшие десять лет. Ну, уж извини, но у меня свои информаторы, от которых тебе не сбежать, — менеджер значительно улыбнулся, — Я конечно, понимаю: шуры-муры и всё такое. Но твоя любовь также входит в сенсации, даже если это всего лишь недельные отношения. Поэтому повремени с этим.
— Нет, — отрезал Кёя, остановившись возле своего вагона, где он проводил «окна».
— Это почему? — удивился менеджер.
— Про них никто не узнает.
— Еще как узнает, мои же разузнали.
Хибари хмыкнул:
— Твои — это твои, а другие — это другие. Этот репортёр, вряд ли, доберётся до меня. Они не узнают, Реборн.
— Тебе так хочется заняться сексом?
— Мне хочется расслабиться и увидеть любимую девушку, — поправил Кёя, — И я с ней еще не занимался сексом.
— Не даёт?
— Ещё рано.
Реборн дружески положил руку на плечо актёра и задорно сказал:
— Не ври, дружище! Я узнал про неё еще три недели назад! За столько ты уже должен был успеть насладиться всеми её прелестями!
Кёя смахнул руку Реборна и проворчал:
— Она не из таких.
— Неужели, и вправду, влюбился? — удивился менеджер, — И что это за красавица? Сколько ты с ней встречаешься?
— Её зовут Киоко, — с неохотой сказал Хибари спустя минуту, — Она учиться на филологическом на втором курсе. Мы уже как месяц вместе. И, да, я люблю её.
Реборн хлопнул актёра по плечу, порадовался за мужчину, но пригрозил пальцем и напомнил:
— И всё же, мужик, это сенсация. Скрывай тщательнее. Если дамы Японии узнают, что секс-символ-Хибари-Кёя уже влюблён и встречается с милой девушкой из филологического, то половина твоих фанатов превратится во врагов, которые будут присылать тебе разные проклятия, найденные на мрачных сайтах наряду с приворотом и написанные страшным почерком с надписью «Умри!» или «Сдохни!»
— Кто знает, Реборн, — сказал Хибари, — возможен и другой вариант: появятся еще больше фанатов, потому что «мужчина мечты», оказывается, еще и семьянин, что немаловажно для женщин.
Реборн согласился со вторым вариантом, но всё же покачал головой.
— Однако, как бы то ни было, рисковать не стоит. Передай Киоко-тян от меня привет. Моё дело предупредить, — Реборн привычно поправил шляпу и пошёл решать другие проблемы, оставив Кёю заучивать реплики и дожидаться своей сцены.
Часть 2
«- Хибари-сан, с вами всё в порядке?»
- Да, всё нормально, просто я занят немного, - ответил Кёя, держа телефон между ухом и плечом. Руки его в то время набирали в поисковике «Фотограф-Ёши», быстро доходя длинными пальцами до нужных букв и лёгким касанием нажимая на них.
«И чем же вы заняты?» - робко спросила девушка, боясь потревожить брюнета и не показаться навязчивой.
- Ищу кое-что, - сказал Хибари, и кликнув мышкой в поиск, спокойно развалился в кресле и взял сотовый телефон в правую руку. – Дорогая, тебе это будет неинтересно. Может, поговорим о тебе?
В трубке повисло молчание, Киоко была застенчивой девушкой, поэтому не любила, когда дело доходило до её обсуждения.
Послышалось задумчивое «Ммм…», после чего на Хибари лавиной хлынуло повествование о тяжелой студенческой жизни.
Временами Кёя поддакивал ей, смеялся и добавлял комментарии. Рассказывал свои истории, глупые ситуации, в которые попал и разные происшествия, случавшиеся во время съёмок.
Они разговорились.
И потом спустя долгие пятнадцать минут разговора, оба попрощались, нежно сказав друг другу «Пока». А Кёя вернулся к своему делу, направив взгляд на экран компьютера.
Поисковик выдал немного информации, список которых возглавляли сенсационные статьи, полученные благодаря «таинственному парню» и разные обсуждения о личности того самого паренька.
Большими буквами высвечивались первые страницы журналов:
«Сенсация! Китагава Моэ долгое время скрывала своё настоящий возраст! Красивой и успешной модели на самом деле пятьдесят лет!»
«Правда или ложь? Киро Насаяки был посажен в тюрьму за убийство собственного отца!»
«Известный всему миру глава компании «Вонгола» оказался наркоторговцем! Не пропустите!»
«Миса Хаюми и Тодо Кодака на самом деле один и тот же человек?!»
Хибари оглядел все статьи и вспомнив ту шумиху, которую они породили, сморщился. Он никогда не любил сенсации, от них одни проблемы. А кто-то на них зарабатывает. И этот кто-то, определенно, их просто обожает.
В обсуждениях насчёт личности паренька выводили всякие невозможные предположения, вызывающие неудержимый смех и заставлявшие сгибаться в три погибели.
«Фотограф-Ёши?»
«Я думаю, что это какой-нибудь ниндзя, вроде Наруто… А то как он смог пробраться через охрану никому не заметным?»
«Может у него есть способность становиться призраком?»
«А может он и есть призрак?»
«Нее, ребят, Ёши – это какой-нибудь хакер-хиккикомори, уверяю, эти отаку и не такими могут быть»
«А знаете, он, наверное, красавчик ^^ Я бы провела с ним ночку»
«Если он отаку, то даже из дому не вышел бы»
«Он вершитель правосудия!»
«Кира, что ли? Что в его действиях хорошего? Вон, бедную старушку карьеры лишил…»
«А нечего было врать народу, когда на пенсии сидеть надо!»
«Уууу… А я на неё дрочил…»
«Заткнитесь, все! Кем бы он ни был, ждём новостей!!! И да, я думаю, что это девушка. Кто может быть уверен, если никто не видел «Ёши» в реале?»
Хибари читал весь этот бред, поддерживая догадку о хикиккомори. Обычно, всякие толстые, жирные и извращённые парни и становятся «вершителями правосудия» в соц.сетях. В голове Кёи сразу же возник образ низкого брюнета с неостриженной чёлкой и множеством веснушек, сидящего возле ноутбука и строящего великие планы на будущее.
Кёя собрался закрыть вкладку с обсуждениями и поискать о тайном репортёре что-нибудь более весомое, как незаметно для самого себя стальные глаза заприметили между строками его собственное имя. «Хибари Кёя»
«Ей, чуваки, а вы знаете над чем теперь работает Ёши?»
«Наверное, насчёт Бэнни Коэр, она какая-то странная. Чую, с ней что-то неладное. Вы со мной согласны?
«Братюнь, у меня достоверная информация. Пройдите по ссылке ниже. Ёши создал сайт, где он выкладывает свои работы. Там говорится, что он взялся за Хибари Кёю! Ссылка»
«За Кёюшку? Не трогайте его! Он же милый!»
«Чо правда? Стопудов, маньяк-убийца! Вы видели его взгляд?»
«Да… Мне тоже кажется, что он убить всех готов! ХД»
«Он чертовски сексуален! Может, прошёл не одну хир операцию? Ну не может человек таким родиться!»
«А играет он классно»
«Девчонки, вообще выйдете отсюда. Только про всяких красавчиков и милых няшек и говорите!»
«А ты заткнись!!! Сам наверное урод! Не запрещай нам фапать на Кёю-сама»
Далее обсуждение разделилось на две баррикады, и сайт превратился в сплошную чепуху.
Кёе не сильно верилось в то, о чём там говорилось, да и люди были не особо адекватными, но он всё равно прошёлся по заданной ссылке, чтобы убедиться во всём собственными глазами.
При нажатии на кнопку, открылась новая вкладка и страница начала грузиться.
Сайт оказался довольно милым: в нём преобладал янтарный цвет, а по бокам находились картинки милых зверюшек. Конечно,
Хибари сайт не понравился.
Слишком слащаво для взрослого мужчины. А фотограф оказался ещё молодым пареньком, судя по дизайну. Или же действительно отаку, который тащится от «Сейлор-Мун».
Хибари поморщился. И начал медленно спускаться вниз. Сайт был достоверным. По-крайней мере, так показалось Кёе, он, обычно, своей интуиции доверяет. Подписчиков было немного, сайт был непопулярным и вообще назывался «Дела о всяком, дела о нужном», так что при поиске «Ёши» она не появлялась. Вообще, о ней знали только преданные фанаты.
К тому же ник тоже был другой. «ЗверЁши». Так что да, малоизвестный.
Кёя спускался всё ниже и ниже по страничке, обходя ненужные «Дело о кролике Таки, которого бросили в яме: Он всё еще жив! Растёт, кушает морковку! Через неделю станет большим и красивым!!!», «Дело о прекрасной погоде, которую обещали на вторник двадцатого мая: Хрена с два! Будет дождь!», «Дело о кровавой Мэри: Я пробовал. Не правда!!! Но целый день будете ходить дёрганным, так что не пробуйтеХД», «Дело о вывихах: Это очень больно! Я не мог ходить нормально две недели!», «Дело о любимых: Люблю её, но не могу сказать в лицо… Кто-нибудь посоветуете лекарство от этой болезни?» и так далее.
«Хрень какая-то - подумал Кёя. – Обыкновенный, ни чем не примечательный блогер»
И это личный сайт сенсационного фотографа-Ёши? Бред какой! Где сенсации?!
Хибари ничего путного не нашёл и стал рыскать не в обновлениях, а темах. Одна из них называлась «Работа», туда он и зашёл.
Но и там писалось о медитации, Всевышнем и ещё более хуже белиберде, из-за чего Кёя немедленно закрыл сайт, и вообще выключил компьютер в целом.
- Реборн раздул из мухи слона. Ни фига он не опасный.
Может, он ещё раз поищет что-нибудь, ведь парень в обсуждениях не просто так упомянул его имя.
Кёя покачал головой.
«Не сегодня».
— Скучаешь, мистер «загадочная личность»? — спросил он, поставив одну ногу на вторую, и поправив шляпу, спасающую в жаркий день от невыносимо палящего солнца.
— Чего тебе? — хмыкнул Кёя, завидев Реборна, который появлялся к нему чаще всего с определенной целью, а не просто поболтать о прекрасной погоде.
— Неужели мне нельзя поговорить с одним из любимцев публики, самому являясь его менеджером? — наигранно удивился мужчина, за что получил шутливо-укоряющий взгляд «самого красивого мужчины Японии 2016-года».
— Не неси чепуху. Я вижу тебя раз в день. Прекратил отлынивать или заделался в трудоголики?
— Шутишь!
— Тогда к делу.
Реборн поблагодарил девушку, которая принесла ему кофе с молоком и сахаром, и взял чашку с напитком в руки.
— Слышал когда-нибудь про «Ёши»?
— Это тот паренёк, который раскрывает разного рода «секретики» влиятельных личностей?
— Это тот паренёк, который «охотится» за сенсациями, чувак, — улыбнулся Реборн, — И скажу тебе, отлично с этим справляется.
— И какое мне до него дело?
— А то, что ты тоже не стоишь в сторонке. Будь осторожней, Кёя. Про тебя ничего неизвестно, ты «загадка», «тайна», и дьявол меня раздери, если у тебя нет никаких «скелетов в шкафу»! В наше время опасно быть таким ангелочком, уверен, многие уже выдумывают в голове криминальную историю-прошлое с тобой в главной роли (и не говори, что такого нет! Я даже слушать не стану!), — добавил Реборн, махнув рукой, — Мои люди нарыли, что он готовится к чему-то грандиозному, после того, как залёг на дно.
— Залёг на дно?
— Этот пацан нарвался на сенсацию про наркоторговца, оказавшимся владельцем крупной компании, незаметно ворвался в отдел и, чудом оставшись в живых, почтой прислал доказательство, а на следующий день, двадцать седьмого февраля, преступника уже сажали в решётку, мир узнал, что такое «справедливость». Газеты шумели! Новости галдели, мужик! .. А после его будто и не бывало, ни-че-го, словно в воздухе испарился! Никто не знает, как он выглядит, кем по-настоящему работает, чем занимается… Но я слышал, что теперь целью охотника стал кто-то из известных актёров, — Реборн отпил глоток из чашки, — Значит, ты, Хибари Кёя, состоишь в списке «жертв».
Кёя ухмыльнулся и, допив кофе, встал со своего места:
— Чушь всё это. У меня нет никаких секретов.
— Да ладно! — присвистнул менеджер, поспешно опустошив чашку и пойдя за брюнетом.
— Даже если нет, он думает, что есть. И вообще, знаешь, может, ты громко храпишь ночью, похрюкивая, как свинья, может, у тебя есть детские фото, где ты одевался, как девчонка, может... может, ты ночами детей убиваешь и кушаешь их во время обеда, заливая соусом? — Реборн посмотрел на Кёю взглядом: «А что?!» и продолжил: — Да мало ли! Чего только не придумают! И я советую быть осторожнее — маленький слушок, и тебя выпрут с пьедестала, как надоедливую мошку или комара!
Кёя с досадой пообещал менеджеру вести себя прилично и не попадаться на глаза подозрительным личностям, хотя бы чем-то напоминающим парня, который мог бы оказаться фотографом возрастом в девятнадцать лет — внешность «охотника-Ёши» никто не знал, он мастер маскировок. Единственное, что известно: «охотник» — парень небольшого роста, и ему около девятнадцати лет.
— И, что, мне вообще не разговаривать с молодыми парнями? — возмутился Кёя, несмотря на то, что он итак был довольно молчалив и не нуждался в общении - Хибари ненавидел ограничения.
— Нет, просто по возможности избегай их, а если не получится, веди себя естественно, — с важным видом проинструктировал Реборн. — И, кстати, я знаю, что ты встречаешься с кем-то. И я знаю, что ты не хотел говорить мне этого в ближайшие десять лет. Ну, уж извини, но у меня свои информаторы, от которых тебе не сбежать, — менеджер значительно улыбнулся, — Я конечно, понимаю: шуры-муры и всё такое. Но твоя любовь также входит в сенсации, даже если это всего лишь недельные отношения. Поэтому повремени с этим.
— Нет, — отрезал Кёя, остановившись возле своего вагона, где он проводил «окна».
— Это почему? — удивился менеджер.
— Про них никто не узнает.
— Еще как узнает, мои же разузнали.
Хибари хмыкнул:
— Твои — это твои, а другие — это другие. Этот репортёр, вряд ли, доберётся до меня. Они не узнают, Реборн.
— Тебе так хочется заняться сексом?
— Мне хочется расслабиться и увидеть любимую девушку, — поправил Кёя, — И я с ней еще не занимался сексом.
— Не даёт?
— Ещё рано.
Реборн дружески положил руку на плечо актёра и задорно сказал:
— Не ври, дружище! Я узнал про неё еще три недели назад! За столько ты уже должен был успеть насладиться всеми её прелестями!
Кёя смахнул руку Реборна и проворчал:
— Она не из таких.
— Неужели, и вправду, влюбился? — удивился менеджер, — И что это за красавица? Сколько ты с ней встречаешься?
— Её зовут Киоко, — с неохотой сказал Хибари спустя минуту, — Она учиться на филологическом на втором курсе. Мы уже как месяц вместе. И, да, я люблю её.
Реборн хлопнул актёра по плечу, порадовался за мужчину, но пригрозил пальцем и напомнил:
— И всё же, мужик, это сенсация. Скрывай тщательнее. Если дамы Японии узнают, что секс-символ-Хибари-Кёя уже влюблён и встречается с милой девушкой из филологического, то половина твоих фанатов превратится во врагов, которые будут присылать тебе разные проклятия, найденные на мрачных сайтах наряду с приворотом и написанные страшным почерком с надписью «Умри!» или «Сдохни!»
— Кто знает, Реборн, — сказал Хибари, — возможен и другой вариант: появятся еще больше фанатов, потому что «мужчина мечты», оказывается, еще и семьянин, что немаловажно для женщин.
Реборн согласился со вторым вариантом, но всё же покачал головой.
— Однако, как бы то ни было, рисковать не стоит. Передай Киоко-тян от меня привет. Моё дело предупредить, — Реборн привычно поправил шляпу и пошёл решать другие проблемы, оставив Кёю заучивать реплики и дожидаться своей сцены.
Часть 2
«- Хибари-сан, с вами всё в порядке?»
- Да, всё нормально, просто я занят немного, - ответил Кёя, держа телефон между ухом и плечом. Руки его в то время набирали в поисковике «Фотограф-Ёши», быстро доходя длинными пальцами до нужных букв и лёгким касанием нажимая на них.
«И чем же вы заняты?» - робко спросила девушка, боясь потревожить брюнета и не показаться навязчивой.
- Ищу кое-что, - сказал Хибари, и кликнув мышкой в поиск, спокойно развалился в кресле и взял сотовый телефон в правую руку. – Дорогая, тебе это будет неинтересно. Может, поговорим о тебе?
В трубке повисло молчание, Киоко была застенчивой девушкой, поэтому не любила, когда дело доходило до её обсуждения.
Послышалось задумчивое «Ммм…», после чего на Хибари лавиной хлынуло повествование о тяжелой студенческой жизни.
Временами Кёя поддакивал ей, смеялся и добавлял комментарии. Рассказывал свои истории, глупые ситуации, в которые попал и разные происшествия, случавшиеся во время съёмок.
Они разговорились.
И потом спустя долгие пятнадцать минут разговора, оба попрощались, нежно сказав друг другу «Пока». А Кёя вернулся к своему делу, направив взгляд на экран компьютера.
Поисковик выдал немного информации, список которых возглавляли сенсационные статьи, полученные благодаря «таинственному парню» и разные обсуждения о личности того самого паренька.
Большими буквами высвечивались первые страницы журналов:
«Сенсация! Китагава Моэ долгое время скрывала своё настоящий возраст! Красивой и успешной модели на самом деле пятьдесят лет!»
«Правда или ложь? Киро Насаяки был посажен в тюрьму за убийство собственного отца!»
«Известный всему миру глава компании «Вонгола» оказался наркоторговцем! Не пропустите!»
«Миса Хаюми и Тодо Кодака на самом деле один и тот же человек?!»
Хибари оглядел все статьи и вспомнив ту шумиху, которую они породили, сморщился. Он никогда не любил сенсации, от них одни проблемы. А кто-то на них зарабатывает. И этот кто-то, определенно, их просто обожает.
В обсуждениях насчёт личности паренька выводили всякие невозможные предположения, вызывающие неудержимый смех и заставлявшие сгибаться в три погибели.
«Фотограф-Ёши?»
«Я думаю, что это какой-нибудь ниндзя, вроде Наруто… А то как он смог пробраться через охрану никому не заметным?»
«Может у него есть способность становиться призраком?»
«А может он и есть призрак?»
«Нее, ребят, Ёши – это какой-нибудь хакер-хиккикомори, уверяю, эти отаку и не такими могут быть»
«А знаете, он, наверное, красавчик ^^ Я бы провела с ним ночку»
«Если он отаку, то даже из дому не вышел бы»
«Он вершитель правосудия!»
«Кира, что ли? Что в его действиях хорошего? Вон, бедную старушку карьеры лишил…»
«А нечего было врать народу, когда на пенсии сидеть надо!»
«Уууу… А я на неё дрочил…»
«Заткнитесь, все! Кем бы он ни был, ждём новостей!!! И да, я думаю, что это девушка. Кто может быть уверен, если никто не видел «Ёши» в реале?»
Хибари читал весь этот бред, поддерживая догадку о хикиккомори. Обычно, всякие толстые, жирные и извращённые парни и становятся «вершителями правосудия» в соц.сетях. В голове Кёи сразу же возник образ низкого брюнета с неостриженной чёлкой и множеством веснушек, сидящего возле ноутбука и строящего великие планы на будущее.
Кёя собрался закрыть вкладку с обсуждениями и поискать о тайном репортёре что-нибудь более весомое, как незаметно для самого себя стальные глаза заприметили между строками его собственное имя. «Хибари Кёя»
«Ей, чуваки, а вы знаете над чем теперь работает Ёши?»
«Наверное, насчёт Бэнни Коэр, она какая-то странная. Чую, с ней что-то неладное. Вы со мной согласны?
«Братюнь, у меня достоверная информация. Пройдите по ссылке ниже. Ёши создал сайт, где он выкладывает свои работы. Там говорится, что он взялся за Хибари Кёю! Ссылка»
«За Кёюшку? Не трогайте его! Он же милый!»
«Чо правда? Стопудов, маньяк-убийца! Вы видели его взгляд?»
«Да… Мне тоже кажется, что он убить всех готов! ХД»
«Он чертовски сексуален! Может, прошёл не одну хир операцию? Ну не может человек таким родиться!»
«А играет он классно»
«Девчонки, вообще выйдете отсюда. Только про всяких красавчиков и милых няшек и говорите!»
«А ты заткнись!!! Сам наверное урод! Не запрещай нам фапать на Кёю-сама»
Далее обсуждение разделилось на две баррикады, и сайт превратился в сплошную чепуху.
Кёе не сильно верилось в то, о чём там говорилось, да и люди были не особо адекватными, но он всё равно прошёлся по заданной ссылке, чтобы убедиться во всём собственными глазами.
При нажатии на кнопку, открылась новая вкладка и страница начала грузиться.
Сайт оказался довольно милым: в нём преобладал янтарный цвет, а по бокам находились картинки милых зверюшек. Конечно,
Хибари сайт не понравился.
Слишком слащаво для взрослого мужчины. А фотограф оказался ещё молодым пареньком, судя по дизайну. Или же действительно отаку, который тащится от «Сейлор-Мун».
Хибари поморщился. И начал медленно спускаться вниз. Сайт был достоверным. По-крайней мере, так показалось Кёе, он, обычно, своей интуиции доверяет. Подписчиков было немного, сайт был непопулярным и вообще назывался «Дела о всяком, дела о нужном», так что при поиске «Ёши» она не появлялась. Вообще, о ней знали только преданные фанаты.
К тому же ник тоже был другой. «ЗверЁши». Так что да, малоизвестный.
Кёя спускался всё ниже и ниже по страничке, обходя ненужные «Дело о кролике Таки, которого бросили в яме: Он всё еще жив! Растёт, кушает морковку! Через неделю станет большим и красивым!!!», «Дело о прекрасной погоде, которую обещали на вторник двадцатого мая: Хрена с два! Будет дождь!», «Дело о кровавой Мэри: Я пробовал. Не правда!!! Но целый день будете ходить дёрганным, так что не пробуйтеХД», «Дело о вывихах: Это очень больно! Я не мог ходить нормально две недели!», «Дело о любимых: Люблю её, но не могу сказать в лицо… Кто-нибудь посоветуете лекарство от этой болезни?» и так далее.
«Хрень какая-то - подумал Кёя. – Обыкновенный, ни чем не примечательный блогер»
И это личный сайт сенсационного фотографа-Ёши? Бред какой! Где сенсации?!
Хибари ничего путного не нашёл и стал рыскать не в обновлениях, а темах. Одна из них называлась «Работа», туда он и зашёл.
Но и там писалось о медитации, Всевышнем и ещё более хуже белиберде, из-за чего Кёя немедленно закрыл сайт, и вообще выключил компьютер в целом.
- Реборн раздул из мухи слона. Ни фига он не опасный.
Может, он ещё раз поищет что-нибудь, ведь парень в обсуждениях не просто так упомянул его имя.
Кёя покачал головой.
«Не сегодня».
воскресенье, 20 августа 2017
~флафф~
Четырнадцать…
Тсуна считал себя неудачником. Ничтожеством.
Если бы во вселенной существовала олимпиада по неудачливости и ничтожеству, он был бы её чемпионом.
Шатен легко представлял огромную сцену, большую толпу с цветами, ведущего, говорящего «Господа, встречайте чемпиона мира по никчёмности — Саваду Тсунаёши!» и себя в середине сцены — страшного, неуклюже улыбающегося неудачника.
Крики. Аплодисменты.
Занавес.
Пора возвращаться в реальность. Никакого призового места и в помине нет. Даже такого дебильного.
В реальности его никто не знает, не любит и не ценит.
Тсуна уверен, что даже родители жалеют, что он появился на свет, мечтая от него избавиться.
Будь у них другой сын — умный, красивый, весёлый, общительный — жизнь была бы намного лучше, светлее и ярче.
К сожалению, мир жесток. И придётся терпеть его, Саваду-Тсунаёши-ничего-не-умеющего-парнишку, как жвачку, прилипшую к обуви и не желающую отходить.
М-да, самооценка у него ниже некуда.
Но ничего не поделаешь. Остановить падение не получается, а с каждым годом с ним творятся такие гадости, что скоро она окажется в самой нише ада.
***
В детстве всё было по-другому.
Саваду любили, холили, лелеяли.
Он был маленьким и миленьким пупсиком, которого вечно дёргали за пухлые щёчки.
С которым проводили большую часть свободного времени.
Которого хвалили.
Которым гордились…
Неуклюжесть до двенадцати лет считается милой. Отсутствие таланта, хобби или стремления к учёбе — простительным.
Однако не в тринадцать. И не в четырнадцать (сколько ему и исполнилось в этом году).
Он даже пару свою не нашёл, хотя должен был, ведь это произошло очень давно.
Он видел… Всего несколько секунд, но всё же…
Видел.
Знал, что она есть.
Есть.
Его истинная пара…
***
В мире, где существуют истинные пары, созданные друг для друга, есть нехитрый способ эту, так называемую пару, найти.
Происходит оно так.
У человека начинает болеть голова, и через некоторое время он находится в другом месте, точнее, теле.
Всего несколько секунд он видит мир глазами истинной пары. Глазами человека, для которого создан. Глазами того, кто полюбит его. Кто ищет его так же, как и он.
«Возвращается» в свое тело, запомнив детали произошедшего, и со спокойной душой ищет половинку либо в интернете, либо (если он узнал местонахождение пары) едет туда за поисками сам.
Всё легко и просто на первый взгляд.
Но на самом деле бывают и тяжёлые случаи.
А что, если в это время пара находилась в собственном доме?
Если данное место тебе вообще неизвестно?
Если он, упаси Боже, сидел с туалете, спал или занимался чем-то непонятным?
Всякое может быть, хоть и в редких случаях.
Девяноста девять процентов таких перескоков случались вполне себе удачно. Многие с легкостью находили свои пары.
Но, как и ожидалось, благодаря прекрасному, отличному, Божественному «везению», Савада Тсунаёши оказался в числе того несчастного процента, которым найти пару казалось практически н е в о з м о ж н ы м.
Ведь каждый раз, когда Савада видел мир глазами своего истинного, перед ним появлялось то, что может находиться везде. То, что подняв голову, он увидит всегда (если только погода неплохая и он не находится в помещении).
Это н е б о.
Никаких намёков на здание, город, и даже страну! Просто обычное небо с облаками!
Иногда Тсуна сомневался, а не привиделось ли ему? Вдруг у него и пары нет, как и плюсов? А вдруг он психанул и начал придумывать что попало? А вдруг его пара статуя, которая стоит где-нибудь на улице и всегда смотрит на небо?
Вполне возможно.
Потому что другого и быть не может. Он же Тсуна.
Савада Тсунаёши — названный чемпион придуманной в голове олимпиады по неудачливости.
***
Пятнадцать…
Глазами пары Тсунаёши видел десять раз, девять из которых — чистое небо.
И единственный — комната пары.
Пары, который парень.
Да, Савада уверен — на все сто процентов уверен, что видел комнату парня.
В комнате девочки редко когда преобладает серый.
В комнате девочки не висят мужские школьные костюмы.
В комнате девочки никак не может спать голая женщина, удовлетворенная только что закончившимся сексом.
Шатен усмехался сам себе. Уж лучше бы теория того, что его пары нет или она является статуей, была верной.
А единственный случай, когда он увидел не небо, а голую женщину в постели пары, всего лишь плохой сон.
Савада успокаивал себя, что если он не найдёт истинного, то всё будет намного лучше. Он не испортит кому-то жизнь, не разочарует. И умрёт спокойно.
***
Шестнадцать…
В шестнадцать Тсуна перешёл в старшую школу и понял, что с возрастом ничего не меняется, а младшая, средняя или старшая школа — не имеет значения. Везде он будет неудачником.
Везде над ним будут издеваться, гнобить, чморить. Везде он останется таким же ничтожеством, каким был. И он не найдёт свою пару.
Никогда.
Семнадцать…
В семнадцать ничего не изменилось.
Самооценка падала. Желание жить — тоже.
Друзей не прибавилось. Как было ноль, так и осталось.
Иногда даже казалось, что счёт уходил в минус.
Но это невозможно.
Восемнадцать…
В восемнадцать он с радостью окончил школу и поступил в университет на педагогический факультет.
В девятнадцать Савада был уверен, что его пара — какой-то мужик. И обещал себе даже не пробовать искать его.
Ведь, как солнце, было ясно — этот мужик счастлив и без него. Он популярен у девушек (каждый раз в его постели лежат взрослые и красивые дамы), довольно богат (по дизайну дома), и сам он не желает его видеть (если бы желал — давно нашёл бы. Тсуна знает, что пара тоже видела его глазами. Чувствует).
Двадцать…
В двадцать, вопреки тому, что Савада думал, пара нашла его сама…
Нашла, чтобы сказать ему в лицо гадости.
— Привет.
Это был мужчина.
Как он и думал. Не женщина-лесби.
И не статуя, смотрящая в небо.
Вполне себе, нет, не вполне, а о-о-очень даже привлекательный мужчина с серыми, как сталь, глазами.
— Привет, — ответил Тсуна, сглотнув.
— Я твоя пара, — сказал брюнет, отчего у Савады глаза округлились до невиданных ранее размеров, — Но быть ей отказываюсь. Ты — никчёмное травоядное, я и искать тебя не собирался. Но столько времени ты вообще ни с кем не встречался, поэтому я почувствовал себя виноватым. Теперь ты знаешь, что со мной тебе не быть, можешь найти себе кого-нибудь другого. Своё дело я сделал. Пока, травоядное.
Тсуна считал себя неудачником. Ничтожеством.
Если бы во вселенной существовала олимпиада по неудачливости и ничтожеству, он был бы её чемпионом.
Шатен легко представлял огромную сцену, большую толпу с цветами, ведущего, говорящего «Господа, встречайте чемпиона мира по никчёмности — Саваду Тсунаёши!» и себя в середине сцены — страшного, неуклюже улыбающегося неудачника.
Крики. Аплодисменты.
Занавес.
Пора возвращаться в реальность. Никакого призового места и в помине нет. Даже такого дебильного.
В реальности его никто не знает, не любит и не ценит.
Тсуна уверен, что даже родители жалеют, что он появился на свет, мечтая от него избавиться.
Будь у них другой сын — умный, красивый, весёлый, общительный — жизнь была бы намного лучше, светлее и ярче.
К сожалению, мир жесток. И придётся терпеть его, Саваду-Тсунаёши-ничего-не-умеющего-парнишку, как жвачку, прилипшую к обуви и не желающую отходить.
М-да, самооценка у него ниже некуда.
Но ничего не поделаешь. Остановить падение не получается, а с каждым годом с ним творятся такие гадости, что скоро она окажется в самой нише ада.
В детстве всё было по-другому.
Саваду любили, холили, лелеяли.
Он был маленьким и миленьким пупсиком, которого вечно дёргали за пухлые щёчки.
С которым проводили большую часть свободного времени.
Которого хвалили.
Которым гордились…
Неуклюжесть до двенадцати лет считается милой. Отсутствие таланта, хобби или стремления к учёбе — простительным.
Однако не в тринадцать. И не в четырнадцать (сколько ему и исполнилось в этом году).
Он даже пару свою не нашёл, хотя должен был, ведь это произошло очень давно.
Он видел… Всего несколько секунд, но всё же…
Видел.
Знал, что она есть.
Есть.
Его истинная пара…
В мире, где существуют истинные пары, созданные друг для друга, есть нехитрый способ эту, так называемую пару, найти.
Происходит оно так.
У человека начинает болеть голова, и через некоторое время он находится в другом месте, точнее, теле.
Всего несколько секунд он видит мир глазами истинной пары. Глазами человека, для которого создан. Глазами того, кто полюбит его. Кто ищет его так же, как и он.
«Возвращается» в свое тело, запомнив детали произошедшего, и со спокойной душой ищет половинку либо в интернете, либо (если он узнал местонахождение пары) едет туда за поисками сам.
Всё легко и просто на первый взгляд.
Но на самом деле бывают и тяжёлые случаи.
А что, если в это время пара находилась в собственном доме?
Если данное место тебе вообще неизвестно?
Если он, упаси Боже, сидел с туалете, спал или занимался чем-то непонятным?
Всякое может быть, хоть и в редких случаях.
Девяноста девять процентов таких перескоков случались вполне себе удачно. Многие с легкостью находили свои пары.
Но, как и ожидалось, благодаря прекрасному, отличному, Божественному «везению», Савада Тсунаёши оказался в числе того несчастного процента, которым найти пару казалось практически н е в о з м о ж н ы м.
Ведь каждый раз, когда Савада видел мир глазами своего истинного, перед ним появлялось то, что может находиться везде. То, что подняв голову, он увидит всегда (если только погода неплохая и он не находится в помещении).
Это н е б о.
Никаких намёков на здание, город, и даже страну! Просто обычное небо с облаками!
Иногда Тсуна сомневался, а не привиделось ли ему? Вдруг у него и пары нет, как и плюсов? А вдруг он психанул и начал придумывать что попало? А вдруг его пара статуя, которая стоит где-нибудь на улице и всегда смотрит на небо?
Вполне возможно.
Потому что другого и быть не может. Он же Тсуна.
Савада Тсунаёши — названный чемпион придуманной в голове олимпиады по неудачливости.
Пятнадцать…
Глазами пары Тсунаёши видел десять раз, девять из которых — чистое небо.
И единственный — комната пары.
Пары, который парень.
Да, Савада уверен — на все сто процентов уверен, что видел комнату парня.
В комнате девочки редко когда преобладает серый.
В комнате девочки не висят мужские школьные костюмы.
В комнате девочки никак не может спать голая женщина, удовлетворенная только что закончившимся сексом.
Шатен усмехался сам себе. Уж лучше бы теория того, что его пары нет или она является статуей, была верной.
А единственный случай, когда он увидел не небо, а голую женщину в постели пары, всего лишь плохой сон.
Савада успокаивал себя, что если он не найдёт истинного, то всё будет намного лучше. Он не испортит кому-то жизнь, не разочарует. И умрёт спокойно.
Шестнадцать…
В шестнадцать Тсуна перешёл в старшую школу и понял, что с возрастом ничего не меняется, а младшая, средняя или старшая школа — не имеет значения. Везде он будет неудачником.
Везде над ним будут издеваться, гнобить, чморить. Везде он останется таким же ничтожеством, каким был. И он не найдёт свою пару.
Никогда.
Семнадцать…
В семнадцать ничего не изменилось.
Самооценка падала. Желание жить — тоже.
Друзей не прибавилось. Как было ноль, так и осталось.
Иногда даже казалось, что счёт уходил в минус.
Но это невозможно.
Восемнадцать…
В восемнадцать он с радостью окончил школу и поступил в университет на педагогический факультет.
В девятнадцать Савада был уверен, что его пара — какой-то мужик. И обещал себе даже не пробовать искать его.
Ведь, как солнце, было ясно — этот мужик счастлив и без него. Он популярен у девушек (каждый раз в его постели лежат взрослые и красивые дамы), довольно богат (по дизайну дома), и сам он не желает его видеть (если бы желал — давно нашёл бы. Тсуна знает, что пара тоже видела его глазами. Чувствует).
Двадцать…
В двадцать, вопреки тому, что Савада думал, пара нашла его сама…
Нашла, чтобы сказать ему в лицо гадости.
— Привет.
Это был мужчина.
Как он и думал. Не женщина-лесби.
И не статуя, смотрящая в небо.
Вполне себе, нет, не вполне, а о-о-очень даже привлекательный мужчина с серыми, как сталь, глазами.
— Привет, — ответил Тсуна, сглотнув.
— Я твоя пара, — сказал брюнет, отчего у Савады глаза округлились до невиданных ранее размеров, — Но быть ей отказываюсь. Ты — никчёмное травоядное, я и искать тебя не собирался. Но столько времени ты вообще ни с кем не встречался, поэтому я почувствовал себя виноватым. Теперь ты знаешь, что со мной тебе не быть, можешь найти себе кого-нибудь другого. Своё дело я сделал. Пока, травоядное.
четверг, 17 августа 2017
~флафф~
Этот фанф я писала по заявке и к тому же очень давно
В черновиках он лежал наверное год, а продолжение я вряд ли напишу
сколько бы я на ломала голову, взяться за проду не получалось, так что... вот так вот)
Пять стадий принятия отношений с Хибари Кёей
Tember
автор
Слэш — в центре истории романтические и/или сексуальные отношения между мужчинами
Katekyo Hitman Reborn!
Основные персонажи:
Кёя Хибари (18), Тсунаёши Савада (27)
Пэйринг:
18/27(Хибари/Тсуна)
Рейтинг: R
Жанры:
Романтика, Юмор, Флафф, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Описание:
Я не его парень! Однозначно, точно, возможно, наверное?
Посвящение:
Автору заявки)
И всем-всем-всем)))
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Кхм...
Работа написана по заявке:
Я не его парень!! Однозначно, точно, возможно, наверное?
Часть 1
В какой-то день какой-то недели какого-то месяца Хибари-сан просто подошёл к нему и поцеловал, сказав: «Я люблю тебя».
Савада вздрогнул и, не успел он понять, что, чёрт побери, происходит, как ГДК уже растворился в воздухе.
Шатен моргнул раз. Моргнул два. И даже три.
Но в голову ничего не лезло. Никаких причин. П у с т о т а.
Хибари-сан сошёл с ума?! Продумки Реборна? Неужели конец света наступил или у него обычные глюки?!
Нет-нет-нет.
Быть такого не может.
Его никогда бы не поцеловали. Тем более — признались в любви. И ещё более-тем-более — Хибари-сан.
***
После уроков ГДК ждал его у выхода. Это было ещё неожиданнее того, что его поцеловали и признались в любви.
Тсуна хикнул и попытался сбежать, но его, что неудивительно, поймали.
Миссия сбежать от реальности в виде странного Хибари-сана с треском провалилась, и Савада был готов сдаться, лишь бы его не били.
Он даже песенку бы спел при том, что ему медведь на уши наступил - словом, что угодно, лишь бы не видеть нечитаемое лицо ГДК.
— Хи-хибари-сан? Ч-что в-вы здесь д-делаете? — смог спросить Тсуна, собрав всю решимость в кулак.
Но ему не ответили. Кёя просто взял его рюкзак себе, просто шёл рядом и просто молчал.
От этого не по себе.
— Ано… Хибари-сан?
— Хм? — прозвучало в ответ настолько грозно, что на секунду в голове Тсуны промелькнуло: «Заткнись, а не то забью до смерти!», однако парень смог взять себя в руки и спросил:
— Тогда… на перемене… в-вы… п-п-п-п-о… — точнее, не спросил. Он начал спрашивать, а Хибари продолжил за него, раздражаясь из-за тихого лепета, заикания и разливания соплей.
— Я поцеловал тебя и признался в любви, Савада, — строго. — А сейчас я провожаю тебя до дома. Ты это хотел узнать?
— Д-да.
— Доволен?
— Д-да… Н-но…
— Что ещё? — раздражение.
— П-п-п-почему? — слова давали с таким трудом, что хотелось замолчать. Навеки вечно.
Кёя вздохнул, остановил шаг и, посмотрев прямо на Тсуну, сказал, констатируя факт:
— Мы встречаемся. Ты теперь мой парень. И сегодня же переезжаешь жить ко мне.
Чего-чего, а вот этого Савада не ожидал даже в каком-нибудь другом миллиардном измерении, параллельном мире.
Не успел разжевать слова Хибари-сана, как из его горла вырвалось длинное и возмущенное:
— Эээээ?!
***
Сопротивляться бесполезно. Хранитель облака на то и хранитель облака, что не слушает мнения других.
Тсуна шёл с Хибари-саном в полной тишине.
Говорить было много о чём, но парень чувствовал, ещё одни вопрос — и камикорос.
Дойдя до дома, он обрадовался — наконец-то, можно успокоиться! — но слишком рано. Кёя зашёл туда вместе с ним.
— Тсу-кун! — вышла из кухни мама, держа в руках кухонную лопату, — О, и Кё-кун здесь! Вы уже уезжаете?
— Что? Куда? — удивился Савада, но яркая улыбка мамы и её недоумённый взгляд всё ему объяснили.
Чёртов Реборн, снова что-то задумал!
— Да, — ответил вместо Тсуны Хибари, — мы уже уходим. Осталось только Саваде собрать вещи.
«Собрать вещи».
«Собрать вещи», — повторялось вновь и вновь, медленно разжёвываясь итак слабым мозгом Тсуны. Но спустя минуту он крикнул во весь голос:
— Никуда я не переезжаю! Я не хочу! И не буду собирать вещи! Мне оно не надо! Мам, я останусь дома!
Только Савада закончил свою тираду, как Хибари взглянул на него таким взглядом, что хотелось умереть, а мама — улыбнулась ещё сильнее, почему-то радуясь.
— Неужели обо мне беспокоишься? — сказала она, — Не волнуйся, Тсу-кун, со мной останется Реборн-кун, да и остальные детки! Тебе же надо хорошенько подружиться с Кё-куном и подтянуть учёбу! Так что никаких «останусь дома»! Я разозлюсь!
— Что?
— Тем более, я собрала твои вещи за тебя! — Нана счастливо вертела лопатой верх и вниз, — Там есть вся нужная тебе одежда, а также: мыло, зубная паста и даже твоя любимая подушка!
— Ээээ? Н-но!
— Никаких «но!». Кё-кун так добр к тебе, что согласился помочь с экзаменами с условием, что ты поживешь у него! Да и Реборн-кун устал! Сказал, что берёт отпуск… Будь умным мальчиком и дай репетитору отдохнуть, понял, Тсу-кун?
— Но я…
— Савада, — вклинился Хибари, взяв вещи Тсуны, — ещё слово, и я забью тебя до смерти.
Тсуна подпрыгнул от страха и всю дорогу домой к ГДК икал, не переставая…
Ему и слова сказать не дали. Кошмар.
В этом стопроцентно замешан Реборн!
А Хибари-сан!.. Хибари-сана невозможно понять.
Но даже так! Это неправильно! Должен быть предел сумасшествию!
Нельзя просто забрать его из собственного же дома к себе! Признаться в любви и, не дождавшись ответа, говорить, что они теперь встречаются!
Они ведь не встречаются! Да и он любит Киоко-тян, и только её!
Да что тут творится?
Он ни в коем случае, никаким образом, стопроцентно — да хоть на все двести — не парень Хибари-сана!
И жить у него дома он не собирается!
Никогда!
***
Дом Хибари-сана был большим. Кроме как особняком язык не поворачивается назвать.
Раскрыв рот, Савада всё же зашёл в дом, хотя планировал сбежать. Любопытство победило разум.
— Заходи, — пригласил Кёя, открыв дверь, и Тсуна сглотнул. Хибари-сан ведёт себя как-то непривычно.
— Д-да. Извините за вторжение.
— Располагайся. Это теперь и твой дом.
— Ч-что?
— Мы же встречаемся. И ты с этой минуты живёшь здесь. Мы живём здесь вместе.
— Но я не встречаюсь с вами! — воскликнул Тсуна. Чёрт, даже в голове не укладывалось как такое могло произойти всего за день!
Он всегда боялся Хибари-сана, он был готов выполнять все его приказы, но это уже чересчур!
Встречаться он готов (вообще-то нет) только с Киоко-тян, да то не в этом году. Если Киоко-тян призналась бы ему в любви и поцеловала в точности, как сделал это Хибари-сан, он бы упал в обморок, а очнулся — уже в следующем году. Ответил бы на признание через месяц. До этого готовился бы морально, репетировал речь, купил подарок. И только потом они начали бы встречаться!
Вначале ухаживания, цветы, свидания! Только потом свадьба! И в са-а-а-мом конце — совместное проживание в квартире!
Но никак-то, что происходило сейчас! Поцелуй, признание, дом!
— Встречаешься, — вырвал из раздумий Хибари. — И ни слова. Спальная на втором этаже. Захочешь спать — вторая комната справа.
— Но я не люблю вас, Хибари-сан! И вы меня, наверное, не любите! — попробовал повозмущаться ещё раз.
Кёя же чуть ли не закатил глаза, но все же спокойно ответил:
— Я люблю тебя. А любишь ты меня или нет — сейчас неважно.
— Э?
— Вскоре полюбишь. А сейчас иди спать.
Приказной тон Хибари-сана пугал. Тсуна снова начал икать.
Решив придумать что-нибудь завтра, он поднялся на второй этаж и зашёл в спальню.
Только вот…
— Хииии?!
Кровать была одна на двоих…
Сюрпризы не хотели оставлять Тсуну в покое.
Полный возмущения, он снова спустился на первый этаж.
Однако вся злоба лопнула, как пузырь, только при виде хранителя.
— Что случилось? — спросил Кёя, переодетый в кимоно.
Красивое чёрное кимоно. Глаз не оторвать.
— Я… ещё рано спать. И… я кушать хочу, — сказал Тсуна, вспомнив, что они не ужинали.
— Хех, — ухмыльнулся Хибари, — Сейчас я что-нибудь приготовлю, зверёк.
И ушёл на кухню…
Тсуна же выпучил глаза и раскрыл рот.
Только что… совсем недавно…
— Хибари-сан улыбался?
И что за «зверёк»?!
Внутри стало не по себе. Нет-нет-нет. Быть такого не может!
Не может Хибари-сан быть таким милым, и сердце не может стучать так быстро из-за такой мелочи!
Верните грозного, камикоросящего ГДК!
В черновиках он лежал наверное год, а продолжение я вряд ли напишу
сколько бы я на ломала голову, взяться за проду не получалось, так что... вот так вот)
Пять стадий принятия отношений с Хибари Кёей
Tember
автор
Слэш — в центре истории романтические и/или сексуальные отношения между мужчинами
Katekyo Hitman Reborn!
Основные персонажи:
Кёя Хибари (18), Тсунаёши Савада (27)
Пэйринг:
18/27(Хибари/Тсуна)
Рейтинг: R
Жанры:
Романтика, Юмор, Флафф, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Описание:
Я не его парень! Однозначно, точно, возможно, наверное?
Посвящение:
Автору заявки)
И всем-всем-всем)))
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Кхм...
Работа написана по заявке:
Я не его парень!! Однозначно, точно, возможно, наверное?
Часть 1
В какой-то день какой-то недели какого-то месяца Хибари-сан просто подошёл к нему и поцеловал, сказав: «Я люблю тебя».
Савада вздрогнул и, не успел он понять, что, чёрт побери, происходит, как ГДК уже растворился в воздухе.
Шатен моргнул раз. Моргнул два. И даже три.
Но в голову ничего не лезло. Никаких причин. П у с т о т а.
Хибари-сан сошёл с ума?! Продумки Реборна? Неужели конец света наступил или у него обычные глюки?!
Нет-нет-нет.
Быть такого не может.
Его никогда бы не поцеловали. Тем более — признались в любви. И ещё более-тем-более — Хибари-сан.
***
После уроков ГДК ждал его у выхода. Это было ещё неожиданнее того, что его поцеловали и признались в любви.
Тсуна хикнул и попытался сбежать, но его, что неудивительно, поймали.
Миссия сбежать от реальности в виде странного Хибари-сана с треском провалилась, и Савада был готов сдаться, лишь бы его не били.
Он даже песенку бы спел при том, что ему медведь на уши наступил - словом, что угодно, лишь бы не видеть нечитаемое лицо ГДК.
— Хи-хибари-сан? Ч-что в-вы здесь д-делаете? — смог спросить Тсуна, собрав всю решимость в кулак.
Но ему не ответили. Кёя просто взял его рюкзак себе, просто шёл рядом и просто молчал.
От этого не по себе.
— Ано… Хибари-сан?
— Хм? — прозвучало в ответ настолько грозно, что на секунду в голове Тсуны промелькнуло: «Заткнись, а не то забью до смерти!», однако парень смог взять себя в руки и спросил:
— Тогда… на перемене… в-вы… п-п-п-п-о… — точнее, не спросил. Он начал спрашивать, а Хибари продолжил за него, раздражаясь из-за тихого лепета, заикания и разливания соплей.
— Я поцеловал тебя и признался в любви, Савада, — строго. — А сейчас я провожаю тебя до дома. Ты это хотел узнать?
— Д-да.
— Доволен?
— Д-да… Н-но…
— Что ещё? — раздражение.
— П-п-п-почему? — слова давали с таким трудом, что хотелось замолчать. Навеки вечно.
Кёя вздохнул, остановил шаг и, посмотрев прямо на Тсуну, сказал, констатируя факт:
— Мы встречаемся. Ты теперь мой парень. И сегодня же переезжаешь жить ко мне.
Чего-чего, а вот этого Савада не ожидал даже в каком-нибудь другом миллиардном измерении, параллельном мире.
Не успел разжевать слова Хибари-сана, как из его горла вырвалось длинное и возмущенное:
— Эээээ?!
***
Сопротивляться бесполезно. Хранитель облака на то и хранитель облака, что не слушает мнения других.
Тсуна шёл с Хибари-саном в полной тишине.
Говорить было много о чём, но парень чувствовал, ещё одни вопрос — и камикорос.
Дойдя до дома, он обрадовался — наконец-то, можно успокоиться! — но слишком рано. Кёя зашёл туда вместе с ним.
— Тсу-кун! — вышла из кухни мама, держа в руках кухонную лопату, — О, и Кё-кун здесь! Вы уже уезжаете?
— Что? Куда? — удивился Савада, но яркая улыбка мамы и её недоумённый взгляд всё ему объяснили.
Чёртов Реборн, снова что-то задумал!
— Да, — ответил вместо Тсуны Хибари, — мы уже уходим. Осталось только Саваде собрать вещи.
«Собрать вещи».
«Собрать вещи», — повторялось вновь и вновь, медленно разжёвываясь итак слабым мозгом Тсуны. Но спустя минуту он крикнул во весь голос:
— Никуда я не переезжаю! Я не хочу! И не буду собирать вещи! Мне оно не надо! Мам, я останусь дома!
Только Савада закончил свою тираду, как Хибари взглянул на него таким взглядом, что хотелось умереть, а мама — улыбнулась ещё сильнее, почему-то радуясь.
— Неужели обо мне беспокоишься? — сказала она, — Не волнуйся, Тсу-кун, со мной останется Реборн-кун, да и остальные детки! Тебе же надо хорошенько подружиться с Кё-куном и подтянуть учёбу! Так что никаких «останусь дома»! Я разозлюсь!
— Что?
— Тем более, я собрала твои вещи за тебя! — Нана счастливо вертела лопатой верх и вниз, — Там есть вся нужная тебе одежда, а также: мыло, зубная паста и даже твоя любимая подушка!
— Ээээ? Н-но!
— Никаких «но!». Кё-кун так добр к тебе, что согласился помочь с экзаменами с условием, что ты поживешь у него! Да и Реборн-кун устал! Сказал, что берёт отпуск… Будь умным мальчиком и дай репетитору отдохнуть, понял, Тсу-кун?
— Но я…
— Савада, — вклинился Хибари, взяв вещи Тсуны, — ещё слово, и я забью тебя до смерти.
Тсуна подпрыгнул от страха и всю дорогу домой к ГДК икал, не переставая…
Ему и слова сказать не дали. Кошмар.
В этом стопроцентно замешан Реборн!
А Хибари-сан!.. Хибари-сана невозможно понять.
Но даже так! Это неправильно! Должен быть предел сумасшествию!
Нельзя просто забрать его из собственного же дома к себе! Признаться в любви и, не дождавшись ответа, говорить, что они теперь встречаются!
Они ведь не встречаются! Да и он любит Киоко-тян, и только её!
Да что тут творится?
Он ни в коем случае, никаким образом, стопроцентно — да хоть на все двести — не парень Хибари-сана!
И жить у него дома он не собирается!
Никогда!
***
Дом Хибари-сана был большим. Кроме как особняком язык не поворачивается назвать.
Раскрыв рот, Савада всё же зашёл в дом, хотя планировал сбежать. Любопытство победило разум.
— Заходи, — пригласил Кёя, открыв дверь, и Тсуна сглотнул. Хибари-сан ведёт себя как-то непривычно.
— Д-да. Извините за вторжение.
— Располагайся. Это теперь и твой дом.
— Ч-что?
— Мы же встречаемся. И ты с этой минуты живёшь здесь. Мы живём здесь вместе.
— Но я не встречаюсь с вами! — воскликнул Тсуна. Чёрт, даже в голове не укладывалось как такое могло произойти всего за день!
Он всегда боялся Хибари-сана, он был готов выполнять все его приказы, но это уже чересчур!
Встречаться он готов (вообще-то нет) только с Киоко-тян, да то не в этом году. Если Киоко-тян призналась бы ему в любви и поцеловала в точности, как сделал это Хибари-сан, он бы упал в обморок, а очнулся — уже в следующем году. Ответил бы на признание через месяц. До этого готовился бы морально, репетировал речь, купил подарок. И только потом они начали бы встречаться!
Вначале ухаживания, цветы, свидания! Только потом свадьба! И в са-а-а-мом конце — совместное проживание в квартире!
Но никак-то, что происходило сейчас! Поцелуй, признание, дом!
— Встречаешься, — вырвал из раздумий Хибари. — И ни слова. Спальная на втором этаже. Захочешь спать — вторая комната справа.
— Но я не люблю вас, Хибари-сан! И вы меня, наверное, не любите! — попробовал повозмущаться ещё раз.
Кёя же чуть ли не закатил глаза, но все же спокойно ответил:
— Я люблю тебя. А любишь ты меня или нет — сейчас неважно.
— Э?
— Вскоре полюбишь. А сейчас иди спать.
Приказной тон Хибари-сана пугал. Тсуна снова начал икать.
Решив придумать что-нибудь завтра, он поднялся на второй этаж и зашёл в спальню.
Только вот…
— Хииии?!
Кровать была одна на двоих…
Сюрпризы не хотели оставлять Тсуну в покое.
Полный возмущения, он снова спустился на первый этаж.
Однако вся злоба лопнула, как пузырь, только при виде хранителя.
— Что случилось? — спросил Кёя, переодетый в кимоно.
Красивое чёрное кимоно. Глаз не оторвать.
— Я… ещё рано спать. И… я кушать хочу, — сказал Тсуна, вспомнив, что они не ужинали.
— Хех, — ухмыльнулся Хибари, — Сейчас я что-нибудь приготовлю, зверёк.
И ушёл на кухню…
Тсуна же выпучил глаза и раскрыл рот.
Только что… совсем недавно…
— Хибари-сан улыбался?
И что за «зверёк»?!
Внутри стало не по себе. Нет-нет-нет. Быть такого не может!
Не может Хибари-сан быть таким милым, и сердце не может стучать так быстро из-за такой мелочи!
Верните грозного, камикоросящего ГДК!
~флафф~
Долго думала насчёт того, чтобы открыть профиль, где я могла бы выкладывать черновики, которые никогда не закончу, или обычные зарисовки, слишком короткие для самого фикбука 
И, наконец, решила завести дневник
Буду выкладывать здесь то, чего нет на "книге фанфиков"
И, наконец, решила завести дневник
Буду выкладывать здесь то, чего нет на "книге фанфиков"